Не заметил он и агрессии со стороны своего бога. Его аура, конечно, была впечатляющей – казалось, сам воздух дрожал вокруг, но это не ощущалось как что-то некомфортное. Напротив, рядом с ним было очень уютно. И будто даже немного… знакомо?

Постепенно голоса односельчан остались позади, и Люи уговорил себя выбраться из угла, в котором сидел. Он поправил одежду, сел в подобающую позу и приоткрыл окно, чтобы посмотреть, где находится.

Повозка двигалась по широкой дороге. Со стороны окна был виден поросший бамбуковым лесом склон, позади ещё можно было различить рисовые террасы деревни Лэй. С другой стороны виднелся подъём в гору – местами плавный, местами весьма крутой.

Повозка то показывалась на солнце, то ныряла в тень леса. Меж листвы то и дело мелькали лучи света, и от этого мельтешения у Люи разболелась голова.

Юноша окинул взглядом сопровождавших его мужчин. Один из них был лапшичником с соседней улицы от поместья Ни. Кажется, его звали Цзы Мин. Люи несколько раз довелось поужинать в его забегаловке, когда Ни Сяоли тайком сбегала из дома, чтоб поглазеть на его младшего брата, и брала юношу с собой.

Господин Ни догадывался, что его дочь увлечена работником лапшичной, и был от этого, мягко говоря, не в восторге. Он видел своё сокровище замужем за одним из внуков главы деревни – не иначе. И не собирался спрашивать избалованное чадо о её мнении. Несчастной девушке оставалось только посочувствовать.

Другими сопровождающими были Вэнь Чжэн, деревенский кузнец, господин Шан Юй, личный помощник старосты и аптекарь Ци Цзянь. Тех четверых, что шли сзади, он не знал. Очевидно, они прибыли из столицы вместе с господином, который ехал на лошади чуть впереди. Внешне они походили на охранников, а в руках несли деревянные шесты.

Эти четверо шли молча, в то время как деревенские общались о своём, переговариваясь вполголоса, иногда смеялись и спорили. Люи попытался послушать, о чём они говорили, но это быстро ему наскучило, и он вернулся в убежище.

Пошарив под сиденьем, юноша нашёл там немного воды и еды. Вряд ли это был запас на три дня, хотя порой в приюте он обходился и куда меньшим количеством съестного.

Утолив голод, Люи подумал, что мог бы продолжить чтение книги, вернуть которую так и не представилось возможности. Внимательно прислушавшись к обстановке снаружи и убедившись, что до него никому нет дела, он вынул книгу из-за пазухи.

Перечитывая историю, Люи уделял особенное внимание тем символам, которых не знал. Он пришёл в восторг, когда после долгих раздумий смог догадаться о значении нескольких знаков, и его настроение улучшилось. Юноша забылся настолько, что потянулся к занавеске, чтоб поделиться открытиями с теми, кто его сопровождал, но вовремя спохватился. Никто не должен знать, что у него была книга, иначе бабушке Яо попадёт.

Повозка качнулась, и Люи поспешил спрятать рукопись. Почувствовав, что лошадь встала, юноша высунулся в окно. Стоило ему сделать это, как его словно окатили холодной водой: прямо перед собой Люи увидел привязанное к столбу тело, на груди которого виднелись яркие символы «кара», вырезанные острым клинком. Это был один из нарушителей Непреложных Запретов, выставленный у дороги в назидание остальным.

Мужчина из деревни Лэй столпились возле столба и оживлённо обсуждали увиденное.

– Говорю вам, не мог такой доходяга натворить ничего серьёзного! – воскликнул кузнец. – Небось своровал что-нибудь, вот и…

– Да нет же! – возразил аптекарь. – Я слышал, в наших краях завелась шайка бандитов. Скорее всего, этот из них, – мужчина с важным видом кивнул на тело и сложил руки на груди.