Мила тут же оживилась.

– Обязательно! Я-то, естественно, пойду, – она снова бросила кокетливый взгляд на равнодушно потягивающего пиво Кемаля. – Но и вы с Павлом тоже обязательно должны ко мне присоединиться!

– Мы постараемся, – голос Антонова сочился непонятным сарказмом, и я вопросительно посмотрела на него, но парень лишь аккуратно сжал мою руку. Что он задумал? – Нам нужно проверить наши рабочие графики, – выдал он откровенную чушь, но Милка деловито закивала, не уловив насмешливый тон Пашки.

Я отодвинула в сторону чашку с чаем и, извинившись, пошла в дамскую комнату. Мила, как я и ожидала, тут же последовала за мной. Впрочем, на это я и рассчитывала.

– Василькова, может, ты мне наконец объяснишь, что все это значит? – обрушилась я на нее, как только мы вошли в уборную.

– Ты про что? – подруга непонятливо округлила глаза. – Аа, про Феликса, что ли? Так я сама только сегодня его впервые увидела. Это же тот, чернявый, с корабля, да?

Я подозрительно посмотрела на нее. Она серьезно или шутит?

– Ну что ты на меня смотришь, как на врага народа? Я даже не была уверена, что твой курортный красавчик и Феликс – один и тот же человек. Думала, показалось. Но он так смотрел на тебя… – Василькова обожгла меня многозначительным взглядом, – я сразу поняла – это он!

– Он, оказывается, русский знает, – я, наконец, повернулась к зеркалу, чтобы поправить макияж, и ужаснулась. Да уж, еще бы Феликс не будет на меня смотреть! Я выгляжу так, будто действительно увидела призрак: еще более бледные, чем обычно, щеки, растрепанные волосы, глаза лихорадочно блестят. Я пригладила локоны и нанесла на скулы немного румян, чтобы окончательно не превратиться в мумию.

– Я тоже удивилась, когда впервые услышала. Не знаю подробностей, но вроде бы у него кто-то из родителей родом отсюда. Поэтому он уверенно говорит как на турецком, так и на русском.

– Кемаль зато какой-то чересчур тихий, – не преминула я все же отметить. – Я, конечно, понимаю – сложно поддерживать разговор, когда не знаешь языка собеседников, но все же. Как будто ему все равно. И как вы вообще общаетесь, раз у вас уже отношения?

– А у нас другой способ, хм, общения, – Милка хихикнула и хитро мне подмигнула, – вы с Пашей, думаю, тоже хорошо его освоили.

Я закатила глаза.

– Ненормальная. Мы с Пашкой… – я хотела было объяснить подруге, что между мной и Антоновым ничего не было, кроме дружеских встреч, но в этот момент телефон в моей руке завибрировал. Я посмотрела на экран – вспомни черта, как говорится.

– Ни минуты не может без тебя, – тут же умилилась Василькова.

Я вздохнула и потянула зеленый кружок в сторону.

– Брусникина, мне срочно нужно уехать! – Антонов говорил почему-то шепотом.

Я запаниковала.

– Что случилось?

– Да у Каринки какие-то проблемы, хотя, подозреваю, опять какая-то преувеличенная до ужаса история, но не проверить не могу.

Я нахмурилась, пытаясь оценить ситуацию. Естественно, настаивать на том, чтобы Пашка остался, я не могла. Но и сидеть дальше одной в компании Кемаля и Феликса, хоть и с Милкой, не хотелось. Почему-то с Пашей мне было спокойнее.

– Подожди меня, я поеду с тобой, – проговорила я в трубку и сбросила звонок. Пусть подбросит меня до ближайшей станции метро. Хотелось развеяться в вечерней людской толпе и с наушниками в ушах.

– Уже уезжаете? – засуетилась Милка. – Но мы даже часа вместе не просидели.

– Надо было вовремя приходить! – огрызнулась я, но тут же смягчилась. – Прости, но правда не могу. Там у Пашки дома что-то случилось, надо ехать.

Василькова грустно вздохнула.

– Понимаю, не бросать же парня в такой ситуации, – она деловито закивала, а я про себя обрадовалась, что не успела пролить свет на истинный статус наших с Антоновым отношений – теперь можно удачно ими прикрыться.