– Я тоже так думала, когда только устроилась, – наконец говорит она, – и перестала буквально пару лет назад. Мне кажется, это говорит о требовательности к себе. На самом деле, это не совсем хорошо, больше походит на самоедство. Прошлый начальник отдела, что был до Говарда Хьюза, сказал мне, что все проблемы надо решать по мере их поступления. Вот уволят вас, тогда и думать будете!

– Правильно, да. Вот уволят, тогда уж буду сокрушаться! Спасибо.

Парень широко улыбался. Вроде простой совет, ничего особенного. Но на душе резко стало куда легче. Смысл волноваться и изводить себя, если ничего еще не случилось. Так что лучше не думать об этом.

– Как вы себя чувствуете? Впрочем, глупый вопрос. Раз нашли силы на спорт, то организм легко переработал весь алкоголь, – хмыкнул парень.

После пробежки обычно принимают душ, но Саманте явно было не до этого сейчас. Это смущало, но в целом было терпимо.

– Да, мне уже не 20, но алкоголь я действительно переношу хорошо, поэтому на здоровье не жалуюсь. А вот вы, мистер Линкольн, выглядите бледно. Но это глупое суждение, потому что я понимаю, на что вы потратили отведённое на сон время.

– Я не хотел вас обидеть, мисс Хилт. Вы прекрасно выглядите, не поймите неправильно, – проговорил Линкольн, потупив взгляд.

Да уж, неловко. Он как-то и не замечает разницу в возрасте. Да и не знает о ней. То, что Хилт старше – это понятно, но все это время для воздыхателя цифры были не важны. Сколько вот ей? Даже и не скажешь. Для Генри со стороны она выглядит лет на двадцать шесть, честное слово. Но её манера общения, манера одеваться и то, какую должность она занимает, прямо указывает на то, что она старше и мудрее предполагаемого возраста. Но, все же, Генри это не беспокоит.

– А я и не из обидчивых! – Саманта тоже чувствует неловкость. Это очень странное утро после вчерашнего странного вечера. С одной стороны ей приятно говорить с Генри, слушать комплименты, а с другой… это неправильно?

Деловой кот прошмыгнул из коридора в кухню, и, не церемонясь, запрыгнул на колени Генри, требую внимания и урча, как мотор мотоцикла.

– Ох, Мав! – вздохнула Саманта, – ни стыда, ни совести! Я подобрала его на улице совсем маленьким. Первый звук, который он издал, был: «Мав!» Так я его и назвала, потому что с фантазией у меня плохо. Такого ласкового кота ещё поискать!

– У нас дома в основном собаки. Ферма, само собой, важна безопасность. Но я кошек люблю больше, – сказал Генри, глядя на балдеющего кота, которого теперь гладил двумя руками.

– Всё же, одного кофе будет мало. Как насчёт маффинов с сыром и беконом?

– Я не смею отказаться.

– Ещё минута и будет готово!

Турка уже шипела на плите. Саманта достала из холодильника маффины, поставила их на стол, а также фрукты, крекеры и сырную нарезку.

– Так вы с фермы? Я тоже. Точнее, с ранчо в Алабаме. Оно принадлежало моей тетке. Там тоже были собаки, много собак. Не знаю даже, люблю ли я кошек, но этого негодяя не могу не любить!

Те сплетни о ледяном сердце мисс Хилт однозначно сплошная ложь. Генри знал, что их распускает Пол, ее бывший, который работает в офисе. Поговаривали, что у него и мисс Хилт дело к свадьбе шло, но резко – бам! – и как обрубило. Никто не понимал, от чего и почему, но, мало ли, не сошлись характерами! Но вот срок беременности Китти, о которой стало известно совсем недавно, стал шоком для общественности. Пусть даже виду никто и не подал.

– Вооот, прошу! – кофе разлит в две небольшие чашки, белые как снег. Саманта села за круглый столик, напротив Генри и, протянув руку, стала гладить своего кота на коленях парня.