За разговорами не заметили, как дошли до центра.

– Здесь я вас оставлю, – поведал Вася,– встретимся в ресторане!

Студенты разбрелись по магазинам, изучать местную торговую «флору и фауну». Куперман, как заядлый книгочей, первым делом рванул в книжный магазин. И испытал очередной шок. Огромное царство художественной литературы от классики до современности на русском языке, лежало штабелями в свободной выкладке. Не нужно, как у нас, униженно просить надменную продавщицу показать что-либо. Самое удивительное – почти вся она советских издательств, с хорошей полиграфией и на бумаге отличного качества. Куперман, не в силах оторваться, листал и листал эти фолианты в роскошных переплетах, мрачнея все больше. Сколько ему пришлось перетаскать макулатуры в пункты приема, чтобы получить заветные талоны на 4-томник Джека Лондона практически без иллюстраций и отпечатанный на рыхлой, почти туалетной бумаге. Сколько раз, в поисках заветной книги, он утыкался на унылые полки, забитые политической литературой классиков марксизма-ленинизма и ныне здравствующих «отцов народа». Перед глазами плыли разноцветные круги, хотелось скупить все и сейчас же!

Кошкин, имевший богатую библиотеку, благодаря стараниям матери, с подборкой литературы исходя из ее же эстетических соображений (не по содержанию, а под цвет «стенки» и обоев), снисходительно смотрел на Серегину оторопь. Наконец, его это утомило. Подойдя к Куперману, он прошептал тому в ухо: «Не спеши. У тебя еще две недели впереди. Возьми двухтомник Куприна и успокойся». На том и порешили. Выходя из книжного Витька торжественно провозгласил:

– Советская культурная пропаганда за рубежом для нас важнее просвещения собственного народа!

– На том стоим и стоять будем! – поддержал его Серега.

Пожав друг другу руки, весело захохотали.

Потолкались на центральной площади, бросили по монетке в фонтан, чтобы обязательно вернуться сюда еще когда-нибудь. Начинало припекать. Подошли к лотку с мороженым.

– Сладолед, – прочитал Кошкин

– Пломбир имо? – гордо спросил Куперман у продавщицы, уже начиная осваивать болгарский.

– Нямо, – ответила та и “утвердительно” кивнула головой.

– Не понял, – простодушно удивился Кот.

– Ну, это у них манера, манера такая, – искренне рассмеялся Серега, – сразу не привыкнешь!

Взяли сладолед, на вкус оказавшийся местным вариантом нашего водянистого фруктового. Немного отдохнув на скамейке в парке, двинулись дальше. Зашли еще в несколько магазинов, постепенно успокаиваясь. С поправкой на чисто местные продукты, ассортимент не сильно отличался от нашего. Многое тоже было в дефиците – золото, хрусталь, растворимый кофе, индийский чай. Кое-что (как ржаной хлеб, сгущенка) – было неизвестно в принципе. Зато фруктов и овощей – в переизбытке. Зашли было перекусить в кафешку – но передумали, пожалев денег.

Купили добруджу – огромный пшенично-кукурузный лапоть с килограмм весом, по килограмму помидоров и винограда, по бутылочке Швепса: за все около 1 лева – говно вопрос!

Время приближалось к полудню, жара усиливалась, магазины стали постепенно закрываться. Потянулись в сторону общаги, на ходу оглядывая витрины, примечая для себя что-нибудь интересное. Незаметно догнали остальных. Те вяло плелись в сопровождении Кирилла, до ушей донеслись обрывки разговора: « … обычное дело, даже сейчас в августе в тени 30, на солнце под 40. Ничего, за неделю акклиматизируетесь!»

«Грамотно объясняет, – отметил про себя Куперман, – хорошо, что у них русский – обязательный в школьной программе, да и нам легче».

…….

– Эх, лепота, – с восхищением выдохнул Кот, плюхнувшись с порога на кровать, не снимая обуви.