Серега, закинув продукты в холодильник, тоже с удовольствием растянулся.

– Ничего, жить можно, – удовлетворенно ответил он.

– Сейчас пожуем, отдохнем, примем душ, выпьем чашечку кофе, – жмурясь по– кошачьи от предвкушаемого удовольствия продолжал Витька.

– А что у нас на завтра? – спросил Серега.

– До обеда – осмотр учебных аудиторий и научных лабораторий. После обеда – знакомство с материально-технической базой института.

– Здорово!

– Черт, забыл совсем, надо будет после обеда зайти к Боре, уточнить кое-что по завтрашнему дню!

Перекусив по-быстрому, Витька убежал к преподавателям. Серега же занялся, наконец, двухкассетником. Диапазоны LW и MW не открыли для него ничего нового – все, что он услышал, было знакомо ему по московским ночным бдениям, разве что болгарских и румынских радиостанций побольше. Зато диапазон FM, отсутствовавший как класс на его стареньком ВЭФе, вызвал у него шквал эмоций. С каждым новым перемещением шкалы в комнату врывались все новые и новые радиостанции, вся Европа лежала у его ног – самые последние хиты, классика рок– и поп-музыки, чего в Союзе не достать легальным путем! И все это богатство в отличнейшем качестве звучания, не сравнимом с другими диапазонами, и все это бесплатно можно записать на кассеты! Голова кружилась. Серега непроизвольно нажал на “play”. Комната стала постепенно наполняться чарующими, обволакивающими звуками электронных композиций группы «Формация Студио Балкантон», мало кому известной в Союзе, но особо ценимую Куперманом за широту музыкального ряда и бережную виртуозность аранжировок болгарских национальных мотивов.

В комнату неслышно для Сереги, погруженного с головой в океан музыки, вошел Витька.

– Балдеешь, старая плесень? – прокричал он Сереге в ухо.

– Ой, не говори!

– Оставь тебя тут на месяц, небось всю комнату кассетами завалишь!

– А смысл какой, кассетника то все равно нет!

– Ну, когда– нибудь появится.

– Пока на работу не пойду вряд ли!

– Пожалуй, – согласился Кошкин, прикинув рыночную стоимость этой музыкальной роскоши, – с этим у нас в стране напряженка! Ладно, вырубай, давай переспим часок и пойдем, так сказать, морально разлагаться…

… Возвращаясь уже затемно из ресторана шумной толпой, тревожащей мирный сон болгарских граждан, студенты делились впечатлениями о проведенном вечере.

– Нет, все хорошо! – горячился Скворец. Ракия, сливовица, средец – ничего, пить можно, но почему у них сортир платный?

– А т-тебе, не один х-хер? – икая возразил Казак, мы ж бесплатно бе-бегали – Вася договорился!

– Да нет, я в принципе,– не отступал Скворец, – это же неуважение к клиенту!

– Да че ты, в натуре, – вступил в разговор Мичман, – не возбухай! В загранке везде так!

Серега, не принимавший участия в споре, сосредоточился на своих гастрономических впечатлениях. Особенно ему понравились кебабчи, поданные с доселе неведомым ему кетчупом. «Что-то среднее между томатной пастой и горчицей,– решил он для себя, – но вкус интересный, надо будет прихватить домой бутылочку!»…

Уже перед сном, Кошкин неожиданно вспомнил:

– Боря сказал, что нас разделили на две группы: завтра одна пойдет в лаборатории, вторая – в гаражи, после обеда – наоборот. Так будет эффективнее.

– Мы, надеюсь в одной группе?

– Нет, в разных.

– А почему?

– Так жребий выпал, – пробормотал уже засыпающий Витька.

………….

На следующий день, изрядно находившись по лабораториям и вдоволь налазавшись по всей имевшейся у болгар автотехнике, Витька Котов, не часто посещавший лаборатории собственной альма-матер, с интересом спросил у Купермана:

– Ну, как впечатление?

Куперман, не пропускавший в Москве ни одного занятия, авторитетно заявил: