Сердце билось у Мэдди где-то в горле. Она прижимала к одному уху наушник, к другому – телефонную трубку и ждала новой информации от девушки у радара.

– Тсс, – предупредил Мэдди дежурный офицер, перегнулся ей через плечо и взял трубку, чтобы у нее освободилась рука и можно было записывать. – Ничего не говори, чтобы он не узнал, кто его слушает.

Дверь с грохотом распахнулась, и показался Давенпорт. По пятам за ним шла одна из радисток Женских вспомогательных сил.

Девушка выглядела безупречно: ни единой синей ниточки не торчало из униформы, длинные светлые волосы уложены в идеальную прическу, начинающуюся двумя дюймами выше форменного воротничка. Мэдди видела ее в столовой да на редких вечеринках. Между собой ее называли Королевна, хотя официально она не была пчелиной маткой, королевой роя ЖВАС (так мы зовем старшего администратора базы), да и фамилия ее звучала совершенно иначе. Мэдди не знала, как ее зовут по-настоящему. Королевна обладала репутацией быстрой и бесстрашной девчонки, которая безнаказанно дерзила вышестоящим офицерам, но при этом во время воздушной тревоги не покидала помещение, не убедившись, что там больше никого не осталось. Состоящая в отдаленном родстве с королевской семьей, она занимала определенное положение благодаря скорее привилегиям, чем опыту. У нее было звание офицера, но, по слухам, она трудилась за радиоустановкой так же усердно, как любая продавщица, выбившаяся из самых низов. Королевна была хорошенькой, миниатюрной, с легкой походкой, и если в эскадрилье субботним вечером устраивали танцы, летчики стремились пригласить именно ее.

– Дайте ей наушники, Бродатт, – велел дежурный офицер. Мэдди сняла наушники с микрофоном и передала хорошенькой блондинке-радиооператору, которая тут же надела их на голову.

Через несколько секунд Королевна сказала:

– Говорит, он над Ла-Маншем. Ищет Кале.

– Но Тесса же сказала, что он приближается к побережью в районе Уитстейбла!

– Он на бомбардировщике «хейнкель», весь экипаж погиб, мотор подбит, летчик хочет сесть в Кале.

Все уставились на блондинку.

– Вы уверены, что мы говорим об одном и том же самолете? – с явным сомнением спросил дежурный офицер.

– Тесса, – сказала Мэдди в телефонную трубку, – немецкий самолет может быть над проливом?

Теперь все затаили дыхание, ожидая, когда из динамика раздастся бестелесный голос Тессы, которая в этот момент сидела где-то под меловой скалой, неотрывно глядя на зеленые огоньки экрана. Ответ появился на бумаге, выйдя из-под кончика карандаша Мэдди, которая черкнула: «Расположение противника – курс 175, Мейдсенд 25 миль, высота 8500 футов».

– Какого хрена он решил, что летит на Ла-Маншем?

– Ой! – выдохнула вдруг Мэдди, сообразив, что происходит, и замахала в сторону громадной карты юго-востока Англии и северо-запада Франции с частью Нидерландов, которая занимала всю стену за радиостанцией. – Смотрите, смотрите, он движется от Суффолка. Бомбил там прибрежные базы, пересек устье Темзы в самом широком месте и решил, что это и был Ла-Манш! И теперь летит прямо на Кент, а сам считает, что это Франция!

Дежурный офицер скомандовал радистке:

– Ответьте ему.

– Вам придется меня проинструктировать, сэр.

– Бродатт, дайте ей все необходимые инструкции.

Мэдди сглотнула. Но на самом деле времени на колебания совсем не было. Она спросила:

– Он сказал, на чем летит? Какой у него самолет, этот его бомбардировщик?

Радистка сперва сказала название по-немецки, но все смотрели на нее непонимающе.

– «Хе сто одиннадцать»? – неуверенно перевела она.

– «Хейнкель хе сто одиннадцать», а дальше?