Гости переглянулись. Заговорил блондин:

– Я – Том Бродбент. Примерно десять дней назад лейтенант Барнаби расследовал дело о возможном проникновении в дом на старом шоссе Санта-Фе. Он приезжал туда по вызову. Я хочу знать, подал ли он рапорт об этом случае?

Фернандес поднял глаза на Уилсона.

– Рапорта не было, – ответил тот.

– Он что-нибудь рассказывал?

– Сказал, что произошло недоразумение. Мистер Бродбент перевез некоторые из принадлежащих ему произведений искусства, а сыновья по ошибке решили, что они украдены. Я на прошлой неделе объяснил вашему брату, что поскольку преступления не было, то и дела заводить не имело смысла.

– Моему брату? Которому?

– Имя вылетело из головы. С длинными волосами и бородой. Похож на хиппи.

– Вернон?

– Именно.

– А можно поговорить с напарником лейтенанта Фентоном?

– Он тоже погиб в катастрофе.

– Позвольте узнать, что произошло?

– Машина перевернулась на повороте Монахинь на Ски-Бейсин-роуд.

– Мне очень жаль.

– Нам тоже.

– Так, значит, по поводу расследования в доме Бродбента не осталось никакого отчета?

– Абсолютно ничего. – Фернандес помолчал и спросил: – Чем еще могу вам помочь?

Хлам горел в двадцатипятигаллонных бочках, которые стояли в ряд вдоль грязного побережья Пуэрто-Лемпиры, и из каждой в сторону города поднималась струйка едкого дыма. Толстая женщина готовила еду на решетке над одной из них, и смрадный ветер доносил до Вернона запах свиных шкварок. Он шел с Учителем по тянувшейся параллельно берегу грязной улице. А за ними бежали и толкались ватаги детей. За детьми увязались стаи собак. Дети кричали: «Дай конфетку! Дай доллар!» Они преследовали их почти час. Вернон раздал им несколько пакетиков сладостей и все долларовые купюры. Но задобрить преследователей не удалось – его щедрость возымела противоположное действие, и толпа малолеток разрослась до пугающих размеров.

Верном с Учителем вошли на выдающийся в грязную лагуну мол, в конце которого были привязаны долбленые каноэ с подвесными моторами. Мужчины отдыхали в гамаках, а черноглазые женщины смотрели на них с порогов. К ним подскочил человек с удавом на шее.

– Змея, – предложил он. – Пятьдесят долларов.

– Нам не нужна змея, – ответил Учитель. – Нам нужна лодка. Вагса. Мы ищем Хуана Фрейтага Чартерса. Ты знаешь Хуана Фрейтага?

Человек раскрутил удава с шеи и протянул вперед, словно предлагал гирлянду сосисок.

– Змея! Тридцать долларов!

Учитель прошел мимо. Но продавец удава не отставал:

– Змея! Двадцать долларов! – Драная рубашка чудом держалась у него на плечах.

Вернон попытался обойти его вслед за Учителем, но человек ухватил его длинными смуглыми пальцами. Пришлось в который раз лезть в карман за деньгами. Нотам не нашлось ни одной долларовой банкноты, и Вернон протянул настырному торговцу пятерку. Дети устремились вперед и принялись канючить с удвоенной силой.

– Черт подери! Перестань раздавать деньги! – рассердился Учитель. – Нас обчистят до нитки.

– Извините.

Учитель схватил старшего из детей за шиворот и нетерпеливо закричал:

– Хуан Фрейтаг Чартере! Где? Donde? – Он повернулся к Вернону: – Повтори еще раз, как по-испански будет «лодка».

– Вагса.

– Вагса! Donde barca?

Испуганный мальчик показал грязным пальцем на шлакоблочный домик по другую сторону мола. Учитель выпустил его ворот и поспешил по грязной мостовой набережной. За ним устремился Вернон, а за Верноном – дети и псы. Дверь в кабинет была открыта, и они вошли. Из-за стола поднялся мужчина с мухобойкой в руках. Он пугнул детей и захлопнул дверь. Вернулся на свое место и расплылся в улыбке. У него была маленькая голова, подтянутая фигура, светлые волосы, арийская внешность, но говорил он с испанским акцентом: