– Прекрати соблюдать кодекс молчания, и тогда все станет гораздо проще.

– Меня не пытают, Эв.

Я покачала головой.

– Ты сам превращаешь свою жизнь в пытку, неизменно следуя тому кодексу, который сам и придумал, – протестовала я.– Ты действительно сам веришь в то, что говоришь, но говоришь то, что должен, а не хочешь. В этом вся и проблема.

Он спрятал от меня свои глаза, раздражаясь тому, что я попала в точку. Но от меня Хелл мог не пытаться скрыть своих слабостей, я все равно понимала правду. И готова была идти навстречу другу. Не обращая внимания на то, что он сделал с Силенсом. Даже это не останавливало меня. Хелл вызывал внутри противоречивые чувства, объяснения коим отыскать я все равно бы не сумела, даже если бы попыталась.

Но напряжение бастарда обижало. Почему он не мог просто поверить в то, что я теперь знаю, какой он человек, и прекратить представляться кем-то другим. Но это было в крови Хелла. Иногда откровенность проскальзывала в его действиях, порою звучала даже в словах, но каждый раз он стоически пытался ее пресекать. Задумываясь над тем, что же могло произойти в его жизни такого ужасного, что он так боялся окружающего мира, я осознавала тот факт, что была готова помочь Беллсу в решении его проблем. Он сам устал прятаться. И усталость эта била меня по коже, даже в этот момент, когда мы лежали на одеяле подле потухшего костра. Но исправить что-то один он не сумеет. Только вместе. И я была готова помочь.

– Хелл…

– Эв, замолчи, не стоит, – прервал бастард, резко вскидывая голову. Зеленые глаза пылали. Он злился. И злился больше на себя, чем на меня.– просто не стоит.

Оставалось только молчаливо согласиться на его завуалированную просьбу. Я верила в то, что настанет тот момент, когда он не сумеет больше прятаться.

– Мне нужно еще рассказать тебе важную вещь, Эв, – вдруг сам нарушил тишину Хелл своим сбивчивым неловким началом.

– Что именно? – подтолкнула я.

– Рассказ Монтэи, – у меня перехватило дыхание, – это чистой воды ложь.

Мир вдруг перевернулся. В мозгу что-то отчетливо и неприятно запульсировало, точечными движениями распространяясь по всему телу. Онемело лицо, и я боялась открыть рот.

– Ты ведь подтверждал ее слова…

– В том-то и дело, – согласился Хелл.– Она применила старый фокус Волхвов. Заставлять людей говорить то, что нужно им. Ты думаешь, я смог бы вот так просто воздействовать на Силенса? Лайт с тобой, – отмахнулся бастард.– Он же обладает потрясающей Королевской магией. Способности короля неординарны и обладают истинной мощью. Конечно, будучи принцем, он был слабее, но, тем не менее, я не сумел бы пробраться в его сознание и внушить то, что нужно мне. Тем более заставлять говорить то, что хочется. Это нереально. Я унаследовал кое-какие возможности своих предков, но не силен в этой сфере так, как хотела выдать Монтэя.

– Зачем ей все это?

– Чтобы ты оставила короля, неужели неясно, – раздраженно заявил Хелл, но тут же смягчился.– Она не солгала в том, что ты действительно катализатор изменений. Но я не сторонник каких-либо там теорий, Эв. И я увидел тебя впервые в покоях отца, клянусь.

Я не могла не верить советнику. Лично я видела то, что делала с ним Монтэя, она действительно проникала в его голову, и что она могла там увидеть или изменить, неизвестно. Все же степень доверия к бастарду пересиливала веру в слова Правительницы Красной страны. Тогда опасения Энтраста вновь обретали силу.

– То есть любовь Силенса…

– Подлинна и страстна, возникшая в нем без каких-либо прочих вмешательств, Эв. Король сам выбрал это. И сам пожелал изменить свою судьбу, связав ее с тобой.