– Нет. Я просто подумала… У нас в отделе есть похожий отчет. Мне кажется, я могла бы его немного доработать, чтобы он выдавал нужные вам данные по остаткам автоматически, скажем, каждый понедельник утром. Это бы упростило жизнь и вам, и Кате из логистики.План созрел. Она подошла к Вадиму на следующий день. На этот раз она не просила. Она предлагала. – Вадим, здравствуйте еще раз. Я тут случайно узнала, что у вас есть сложности с получением данных от логистов… Он оторвался от монитора, посмотрел на нее с подозрением. – Ну, есть. И что? Опять со своими запросами?

– Ну… – Алиса постаралась улыбнуться максимально обезоруживающе. – Просто подумала, что могу помочь. Командная работа, все дела… А взамен… может быть, вы бы все-таки смогли посмотреть мой запрос по данным о поведении пользователей? Мне действительно очень нужно для отчета к концу недели.Вадим смотрел на нее несколько секунд молча, явно переваривая информацию. В его глазах промелькнуло удивление, смешанное с недоверием. – Ты… можешь это сделать? Зачем тебе это?

– Ладно. Хитро придумано, маркетинг. Кидай свой доработанный отчет мне на почту. Если он действительно работает, сделаю твою выгрузку. Сегодня к вечеру.Вадим снова замолчал, глядя то на нее, то на свой монитор. Потом неожиданно хмыкнул.

И он снова уткнулся в свой монитор. Алиса вышла из его логова, чувствуя невероятный прилив энергии. Получилось! Она не просила, не требовала, не жаловалась. Она нашла его потребность и предложила решение. Услуга за услугу.

Вечером на ее почту упало письмо от Вадима. Без текста. Просто вложение с нужным ей файлом.

Алиса открыла свой блокнот и записала новый вывод. Она начинала понимать язык этого мира. Язык, где официальные запросы были лишь формальностью, а реальные дела вершились в тени, через сложную сеть невидимых долгов и взаимных услуг.

Вывод Хищницы №4: «Официальные запросы – для галочки. Реальные дела решаются через сеть неформальных долгов и услуг».

Освоение азов корпоративной игры шло полным ходом. Алиса научилась читать между строк официальных заявлений, фиксировать договоренности и даже использовать неформальный обмен услугами для решения рабочих задач. Она чувствовала себя уже не такой беспомощной и наивной, как в первые недели. Однако каждый новый урок давался ей через столкновение с реальностью, которая раз за разом оказывалась жестче и циничнее ее прежних представлений. Следующим откровением стала истинная ценность информации – не той, что лежала в отчетах и базах данных, а той, что циркулировала по офису в виде слухов, намеков и недомолвок.

Воздух в «МегаКорп» неуловимо изменился. Последние пару недель в опенспейсе витало напряжение, ощущаемое почти физически. Люди стали чаще переговариваться шепотом у кулеров, замолкали, когда кто-то подходил, обменивались многозначительными взглядами. Было ясно: что-то грядет. Что-то связанное со структурой компании, возможно, с их отделом. Сокращения? Реорганизация? Новое начальство? Никто ничего толком не знал, но все нервничали.

Слухи ползли самые противоречивые. Кто-то говорил о слиянии их отдела с соседним. Кто-то – о передаче части функций на аутсорс. Кто-то шептал о грядущем увольнении Ольги Петровны и назначении нового руководителя – возможно, даже Сергея Вольского, чей покровитель Виктор Семенович как раз недавно получил повышение. Эта последняя версия заставляла Алису внутренне содрогаться. Работа под прямым началом Сергея казалась ей кошмаром.

Ольга Петровна на вопросы о возможных изменениях отвечала уклончиво: «Работаем в штатном режиме, коллеги, не отвлекаемся на сплетни». Но ее осунувшееся лицо и повышенная раздражительность говорили об обратном. Она явно знала больше, но молчала, либо сама была в неведении и боялась будущего не меньше своих подчиненных.