< Мы знаем. Это не сбой. Это… часть процесса. Неудачная интеграция. Или защитная реакция Кода на неавторизованный доступ. Мы тоже ищем ответ.

Неудачная интеграция? Защитная реакция? Эта фраза прозвучала еще более зловеще, чем официальные сводки.

> Кто вы? "Пробужденные"? Инсайдеры?

< Мы те, кто ищет третий путь. Между слепым подчинением Создателям и самоубийственным отрицанием. Мы можем обмениваться информацией. Осторожно. Вы узнали об информационной составляющей Кода. Это правда?

Ари застыл. Откуда они могли это знать? Он никому не говорил о звездных картах и формулах. Неужели утечка была серьезнее, чем он думал? Или его собеседник обладал… иными способами получения информации?

> Возможно, – напечатал он максимально нейтрально. – Информация сложна и опасна.

< Именно. Опасна в неведении. Опасна в руках тех, кто видит лишь власть. Мы предлагаем обмен. Вы – фрагменты ваших данных о структуре информации. Мы – данные о паттернах активации и биологической реакции, полученные из источников, недоступных вам.

Предложение было прямым. И невероятно рискованным. Передать кому-то, неизвестно кому, даже часть расшифрованных данных? Но и получить доступ к информации о биологической стороне, которую от него скрывали или преуменьшали…

> Мне нужно подумать.

< Думайте быстро, доктор. Время не на нашей стороне. Ни на вашей, ни на нашей. Связь будет доступна еще 24 часа.

Соединение прервалось. Ари несколько секунд смотрел на пустой черный экран. Он вышел из интернет-кафе на предрассветную улицу. Воздух был прохладным и свежим после ночной грозы. Но внутри у него все сжималось от напряжения. Он установил контакт. Получил предложение. И оказался перед новым, еще более сложным выбором. Довериться неизвестному союзнику или продолжать в одиночку, зажатый между молотом официальной секретности и наковальней надвигающейся катастрофы?

Двадцать четыре часа. Срок, данный таинственным собеседником, истекал. Ари Левитт почти не спал, взвешивая риски на невидимых весах. С одной стороны – призрачный союзник, анонимный и потенциально манипулирующий. С другой – официальные власти, которые явно скрывали или преуменьшали правду о биологических последствиях активации Кода, требуя от него сосредоточиться на другом. Разговор с Коэном не оставил сомнений: на официальные каналы полагаться нельзя, если он хочет понять всю картину. А он хотел. Он должен был.

Решение пришло само собой, продиктованное не логикой, а отчаянием и инстинктом ученого, ищущего истину любой ценой. Он пойдет на обмен. Осторожный, ограниченный, но обмен.

Подготовка заняла несколько часов. Он работал в своей лаборатории, превратившейся в цифровую крепость. Он выбрал фрагмент данных, касающийся математической структуры самого Кода – достаточно ценный, чтобы показать его серьезность, но не раскрывающий самых опасных секретов вроде звездных карт или потенциальных технологических знаний. Он упаковал эти данные в несколько слоев шифрования, используя алгоритмы, которые сам же модифицировал, добавив квантовые ключи, сгенерированные на основе показаний счетчика Гейгера у него в лаборатории – параноидальная, но, как ему казалось, необходимая мера. Ключ к расшифровке он разбил на три части, одну из которых запомнил сам, а две другие запрятал в разных местах – одну в безобидном файле на университетском сервере, другую – в метаданных фотографии на старом внешнем диске дома.

Ближе к вечеру, когда кампус опустел, он снова выбрался наружу. На этот раз он поехал в другой район, в небольшую библиотеку с общественным доступом в интернет. Соблюдая те же меры предосторожности, что и в прошлый раз – прокси, VPN, Tor – он вышел на тот же зашифрованный чат-сервер.