Мужчина склонил голову. <Ваши слова… описывают часть. Малую часть. Шум – это не только ваши машины. Это и страх. Агрессия. Желание контролировать. Все это искажает Песню. Приводит к… диссонансу. К распаду, как вы это называете.

Ари был поражен. Они не только инстинктивно нашли способ избежать биологического коллапса, но и понимали его причину на уровне, недоступном его приборам – на уровне сознания, эмоций.

«Но что это? Код? Песня? Кто… кто ее написал?» – спросил он, переходя к главному вопросу.

Трое переглянулись. В их взглядах не было ответа, скорее, разделенное воспоминание или ощущение.

<Создатели, – просто ответила старшая женщина. <Те, кто был до. Те, кто оставил Искру в глине.

«Аннунаки?» – вырвалось у Ари. Название из древних мифов показалось здесь, в этой тихой пещере, странно уместным.

Снова тихая улыбка на лице мужчины. <Имена – это тоже Шум. Они были. Они посеяли. Они ушли. Они обещали вернуться за урожаем.

«Урожаем? – Ари почувствовал холодок. – Мы – урожай?»

<Потенциал – вот урожай, – мягко поправила молодая женщина. <То, чем семя может стать. Если прорастет правильно. Без Шума.

«В Коде… – Ари колебался, стоит ли раскрывать то, что он узнал. – Там есть информация. Знания. Карты звезд. Формулы. Вы… знаете об этом?»

Мужчина медленно кивнул. <Мы чувствуем Глубину. Ощущаем структуры. Но мы не… вскрываем их, как вы. Знание приходит само, когда ты готов. Когда ты часть Песни, а не пытаешься ее препарировать. Форсировать Понимание – опасно. Это тоже создает Шум. Искажения.

Ари молчал, потрясенный. Его научный подход – анализ, расшифровка, контроль – здесь казался грубым, почти кощунственным. Эти люди воспринимали Код не как набор данных, а как живую, резонирующую сущность, требующую не взлома, а сонастройки. И эта сонастройка была возможна только здесь, в Тишине.

«Почему вы здесь? Как вы нашли это место?»

<Песня позвала, – ответила старшая женщина. <Когда Шум стал невыносимым, мы услышали Зов Тишины. И пошли на него. Не мы одни. Есть и другие… ищущие.

«Вы можете… контролировать это? Ваши способности?»

<Мы учимся слушать. И не мешать, – ответил мужчина. <Сила приходит не от желания, а от… соответствия Песне. Здесь это проще.

Ари смотрел на их спокойные лица, на мягкий свет кристалла, слушал тишину пустыни за пределами пещеры. Он пришел сюда с научными вопросами, а получил ответы, лежащие за гранью науки. Он понял, что его исследования Кода были лишь верхушкой айсберга. Настоящая тайна скрывалась не в последовательностях нуклеотидов, а в сознании, которое этот Код пробуждал. И это сознание было древним, странным и совершенно не готовым к столкновенению с «Шумом» созданного им же мира.

<Вам тоже нужна Тишина, Доктор, – сказал мужчина, снова заглядывая ему в душу своими глубокими глазами. <Ваш разум слишком громкий. Вы несете в себе и Шум, и Потенциал Кода. Побудьте здесь. Послушайте.

Это было приглашение. И предупреждение. Ари кивнул. Он останется. Хотя бы ненадолго. Ему нужно было понять не только Код, но и Тишину.

Дни в пещере текли непривычно. Ари пытался следовать совету ее обитателей – слушать Тишину. Он медитировал вместе с ними, старался очистить разум от бесконечного внутреннего диалога, от научного анализа, который был его второй натурой. Это было мучительно сложно. Его мозг, натренированный на поиск закономерностей и проверку гипотез, постоянно подкидывал вопросы, строил предположения. Но иногда, на краткие мгновения, ему удавалось прикоснуться к той глубокой тишине, о которой говорили его новые знакомые. В эти моменты мир ощущался иначе – более живым, взаимосвязанным. Он начал лучше понимать невербальный язык «Пробужденных», улавливать их эмоциональное состояние, почти как фоновый шум, ставший вдруг различимым. Он даже заметил, что головные боли, мучившие его в Иерусалиме, почти прошли, а странные вспышки образов перед глазами прекратились. Тишина лечила.