– В самом деле?

– Несомненно! Позвольте поинтересоваться: Вы пришли с какой-то целью?

– Нет. Бежал на пирс искупаться, а тут труба побудку сыграла – вот и решил заглянуть к вам.

– Понятно! А то я подумал…

– Неправильно подумали. Всё произошло спонтанно. Ну, не буду никого смущать своим присутствием. Продолжайте по распорядку, а я по своему плану.

До пирса добежал быстро. Вахтенный матрос козырнул, когда я пробегал мимо. Проскочил мимо катеров, яхты и остановился на краю пирса. Здесь был сделан уходящий в воду трап, что использовался для тренировки водолазов и подводных пловцов. Я же использовал трап для купания. Прыгал с пирса в реку, а по трапу выбирался назад из воды. Так поступил и сейчас. По утрам я обычно обходился без купального костюма. Да и кого здесь стесняться? Посторонних и лиц женского пола поблизости не наблюдалось, так чего разводить лишние условности? Раздевшись, разбежался и прыгнул в воду, пока ещё не очень хорошо прогретую летним солнцем. Наплававшись, что продолжалось, впрочем, не очень долго, выбрался обратно на пирс и попрыгал на одной ноге, чтобы из ушей вылилась вода. Рядом уже стоял старый боцман с яхты и протягивал мне большое махровое полотенце.

– Доброе утро, Ефимыч! – я взял полотенце и стал растираться им.

– Опять в холодную воду головой вперёд… – осуждающе посетовал боцман. – Рано ещё для купания, вода не прогрелась, лето только началось.

– Не ворчи, Ефимыч, ты же знаешь – я привычный.

Ефимыч не всегда был боцманом. Раньше он был стойким стрелком и принимал участие в нашем противостоянии с первым герцогом. Он был в числе взвода стрелков, сопровождавших вместе со мной ребят на Вольный Остров и принявших бой с силами мятежников. Позже тоже неоднократно оказывался среди тех, кто был рядом со мной во многих передрягах. В полку Стойких Стрелков Ефимыч дослужился до чина старшего унтер-офицера и когда пришло время уволиться с военной службы, попросил оставить его на любой должности. Семьи у старого вояки не было, идти ему куда-то от привычного окружения и начинать новую жизнь смысла никакого. Сначала его пристроили здесь при летней резиденции императора, но потом заметили, что у него проявляется интерес к катерам. Определили на императорскую яхту вторым рулевым, и он хорошо справлялся с этой должностью. Только потом, через пару лет, стал боцманом. Скажу честно – хорошим боцманом. Как пожилой человек, живущий рядом с подростком, он считал себя обязанным заботиться обо мне. Хоть он и знал меня все эти семнадцать лет, но в его глазах я продолжал оставаться мальчишкой, ведь ни капли не взрослел. Вот и сейчас он включил в себе заботливого старика.

– Привычный, он… застудишь себе что-нибудь смолоду, потом в старости икаться будет…

– Ефимыч, не переживай, не застужу. В той стране, где я жил раньше, некоторые люди даже зимой плаванием занимались. Их «моржами» называли. А здесь уже лето, так что вполне нормальная температура.

– Слышал я уже про ваших «моржей», только не видел никого, – хмыкнул старик. – А если я чего-то не видел, то в такое не верю.

– Но меня ты знаешь уже много лет.

– Знаю и каждый раз, видя вас, удивляюсь вашей юности. Неправильно это. Мальчики должны взрослеть, становиться мужчинами.

– Я же говорил, что уже был взрослым.

– Помню, – снова вздохнул Ефимыч. – Только, глядя на вас, этого не скажешь. Если бы не эти шрамы на теле, как у бывалого солдата, то вообще…

– Да, этого добра у меня хватает. Но не прятаться же мне за чужими спинами!

– Мальчики не должны воевать, для этого есть солдаты.

– Знаешь, Ефимыч, в моей стране говорили: «Война всегда достаётся мальчикам». И это действительно так, потому что у каждого поколения была своя война.