Сегодняшнее утро выдалось тихим и солнечным. Ленивый ветерок лишь слегка шевелил волосы на голове, пока я занимался зарядкой. Сделав небольшую пробежку по территории, размялся на спортивных снарядах, а потом решил добежать до реки и искупаться. Покинув спортивную площадку, пробежал мимо поста охраны, кивнув вытянувшемуся при моём появлении стрелку, преодолел короткую аллею с садовыми деревьями и цветочными клумбами, добежал до внешнего поста охраны. Здесь дорожка раздваивалась. Одна вела к пирсу, где ошвартовались два катера охраны и мерно покачивался белый теплоход, а другая к расположенному неподалеку на берегу палаточному лагерю кадетов. Кадеты прибыли неделю назад, но я до сих пор не заходил к ним в лагерь, наблюдая за занятиями со стороны и принимая ежедневные доклады руководителя практики.

Намеченный мной путь вёл к пирсу, но, как раз в тот момент, когда я достиг развилки, со стороны палаточного лагеря донеслись бодрые звуки трубы, игравшей сигнал побудки. Этот сигнал подействовал на меня, словно магнит на стальной шарик и вместо дороги к пирсу, ноги сами повернули на дорожку к палаточному лагерю. Посмотрим, как проходит утренний распорядок у мальчишек.

Перед рядами палаток дорогу перегораживал шлагбаум, который, заметив, что я подбегаю, тут же поднял выскочивший из будки часового дежурный кадет, со штыком от легкого карабина на поясе. Открыв мне дорогу, мальчишка вытянулся, вскинув руку к околышу форменного берета.

– Здравия желаю, господин команданте!

– Доброе утро, кадет! Как проходит дежурство?

– Никаких происшествий или замечаний, господин команданте!

– Кадет, я же не в форме, можно так громко не кричать. И не звоните дежурному офицеру, я не с проверкой, а просто мимо пробегал. Понятно?

– Так точно!

Пробежав ещё двести метров, выбежал к палаткам, перед которыми уже выстраивались кадеты в одних спортивных шортах. Один из офицеров, также с голым торсом, как и мальчишки, командовал построением. Чтобы не мешать ему, я остановился у крайней палатки, наклонился, перевязал шнурки на обуви. Кадеты строились спинами ко мне и меня не видели, но офицер заметил и сделал попытку подойти, но я отрицательно махнул рукой, чтобы не заморачивался докладом и занимался своим делом.

Выслушав доклады старшин классов о наличии кадетов, офицер скомандовал, и строй двинулся к спортивной площадке, почти сразу перейдя на бег. Я пристроился к хвосту строя, не вплотную, конечно, а в нескольких шагах от последней шеренги. Вместе с кадетами пробежал около полутора километров, а когда строй остановился и приступил к упражнениям, добежал сразу до перекладины и стал заниматься на ней. Мальчишки заметили меня и, то и дело, поглядывали в мою сторону. Это меня не напрягало – пусть смотрят! Моё физическое состояние было на уровне! Сделав с десяток подтягиваний, тут же перешёл к подъёмам переворотом, чередуя их с выходом силой. Покрутившись так на перекладине какое-то время, спрыгнул и присел отдохнуть на скамью рядом со спортивными снарядами. Кадеты тем временем заняли перекладины и брусья. Я усмехнулся, подумав, что мальчишки сейчас попытаются показать мне свои умения. И они, действительно, завертелись на снарядах со всем старанием. Офицер подошёл ко мне, поздоровался:

– Доброе утро, господин Май!

– Доброе, Ярис Дмитриевич. Смотрите, как ваши подопечные стараются – любо-дорого смотреть!

– Видели, как Вы занимались, вот и стараются, – усмехнулся поручик.

– Может, почаще забегать сюда по утрам? Полезное дело получится, если всё время пример брать будут.

– Вы для них и без того личность легендарная. А увидев сегодня вашу ловкость на перекладине, считайте, что часть свободного времени теперь будут проводить на спортивных площадках по собственной инициативе.