Код бессмертия: тайна, которую от нас скрывали Зои Нейтрис

2045 год. Мир разделён на два света: холодный блеск «бессмертных» потухших глаз и тех, кому осталось доживать. Я стою на крыше небоскреба, глядя, как над городом плывут рекламные голограммы: «Eterna Corp: Ваша вечность начинается сегодня!». Они обещают вечную молодость за сумму с шестью нулями. А я? Я последний, кто помнит запах дождя на асфальте до того, как воздух пропитали нанофильтры.

В кармане – флакон с ядом. Не из страха смерти. Из страха, что они найдут меня раньше, чем я решусь.

Внизу, в «зоне смертных», дети играют осколками стекла, рисуя на стенах кресты и полустёртые символы из старых учебников. Их родители давно сдались, обменяв надежду на порции синтетической еды от Eterna. Рядом с ними в небоскрёбах из хрусталя и стали, живут они. Те, кто не стареет. Те, кто смотрит на землю через окна личных аэротакси, словно на аквариум с уродливыми рыбками.

Три года назад Eterna объявила: «Бессмертие – привилегия, а не право». С тех пор границы между кастами стёрлись. Мы больше не люди – мы цифры в их алгоритмах. Они говорят, мы сами выбрали это. Врут.

Иногда я вижу сны. Во сне я молод, а на столе передо мной лежит каменный артефакт, испещрённый символами, которых нет в языках Земли. Во сне я слышу голос: «Код не для них. Он для тех, кто готов умереть».

Скрип двери вырывает меня из воспоминаний. Тени в чёрных комбинезонах с логотипом Eterna заполняют крышу. Я улыбаюсь. Они опоздали.

Флакон опрокинут. Яд жжёт горло, но боль растворяется в странном покое. Последнее, что я вижу – вспышка света. Не их оружие. Артефакт. Он здесь. И он жив.

Анна Соколова стояла перед морозильной камерой, её ладонь плотно прижата к холодному стеклу. Температура внутри достигала -89°C, и сквозь толстый слой инея едва угадывались очертания странного объекта. Он напоминал гигантский пчелиный сот, но был сделан из чёрного камня, поверхность которого мерцала таинственными символами. Анна достала из кармана халата леденец, сунула его в рот и щёлкнула пальцами. Над камерой вспыхнул голубой экран с данными:

– Образец 0412-SIB. Возраст: ~12 000 лет. Обнаружен: плато Путорана, глубина 367 м.

– Черт возьми, – прошептала она, разглядывая мерцающие на поверхности артефакта символы. Они напоминали спирали ДНК, сплетённые с клинописью, словно древний язык, который никто не мог расшифровать.

За спиной Анны хлопнула дверь. Она резко обернулась. В лабораторию вошёл Денис, её напарник, неся в руках два стакана с кофе. Пар от напитка сливался с его дыханием – система обогрева в подземном комплексе едва справлялась с морозами.

– Опять забыла поесть? – Он кивнул на леденец. – Когда ты последний раз видела стейк?

– Когда ты последний раз видел Нобелевскую премию? – Анна ухмыльнулась, но тут же сменила тему. – Смотри.

Она провела рукой над сенсором. Камера открылась с шипением, выпустив облако холодного пара. Артефакт лежал на стальной платформе, покрытый каплями конденсата. Его поверхность казалась живой, пульсирующей, словно камень дышал.

– Ты уверена, что его стоит трогать? – Денис отодвинулся. – Помнишь, как в прошлом году тот метеорит из Якутии…

– Это не метеорит. – Анна надела перчатки с датчиками. – Метеориты не испускают радиацию в терагерцовом диапазоне.

Её пальцы дрогнули, едва коснувшись поверхности. Камень был тёплым, словно живым. На экране замигали графики: частота излучения совпала с резонансной частотой человеческих клеток.

– Боже… – Денис присвистнул. – Ты видела это?

Анна не ответила. Она уже достала из холодильника пробирку с раковыми клетками. Её руки автоматически совершали привычные движения: пипетка, микроскоп, предметное стекло.

– Мы не согласовали эксперименты с Москвой, – запротестовал Денис, но она проигнорировала его.

Капля клеток упала на артефакт. В ту же секунду экраны взорвались зелёными волнами – митохондрии, эти крошечные электростанции, начали делиться с бешеной скоростью. Раковые клетки… регенерировали.

– Он заставляет их восстанавливаться, – Анна закусила губу до крови. – Не уничтожает, а чинит.

Денис молчал. Только его стакан кофе дрожал в руке, оставляя коричневые брызги на белом полу.

Анна быстро переключилась на другой эксперимент. Она взяла образец здоровых клеток и повторила процедуру. Результат был ошеломляющим: клетки не только сохраняли свою структуру, но и начинали функционировать с невероятной эффективностью. Казалось, артефакт обладал способностью восстанавливать и усиливать биологические системы.

– Это… это может изменить всё, – прошептала Анна, глядя на данные. – Представь, если мы сможем применить это в медицине. Рак, старение, травмы – всё это можно будет обратить вспять.

– Или создать монстров, – добавил Денис, его голос дрожал. – Мы не знаем, что это за технология. Кто её создал? Зачем?

Анна задумалась. Она снова взглянула на символы, покрывающие поверхность артефакта. Они казались такими знакомыми, но в то же время чужими, словно послание из другого мира.

– Может быть, это не просто технология, – сказала она. – Может быть, это… послание. Или предупреждение.

Денис подошёл ближе, его дыхание стало учащённым.

– Ты думаешь, это может быть опасно?

– Я думаю, что мы стоим на пороге чего-то огромного, – ответила Анна. – Но чтобы понять, что это, нам нужно больше данных.

Она взяла ещё одну пробирку, на этот раз с образцом бактерий. Результат был таким же: бактерии начинали размножаться с невероятной скоростью, но при этом их структура оставалась стабильной.

– Это как будто… он ускоряет эволюцию, – сказала Анна, глядя на данные.

– Или нарушает её, – добавил Денис. – Мы не можем просто играть с этим, как с игрушкой.

Анна вздохнула. Она знала, что он прав, но её любопытство было сильнее. Она не могла остановиться.

– Нам нужно больше образцов, – сказала она. – И больше исследований.

Денис покачал головой.

– Ты рискуешь всем, Аня. Если Москва узнает, что мы проводим несанкционированные эксперименты…

– Они не узнают, – резко прервала его Анна. – Пока мы будем осторожны.

Она снова взглянула на артефакт. Его поверхность продолжала мерцать, словно приглашая её разгадать свои тайны.

– Мы должны понять, что это, – сказала она. – Потому что если это действительно может изменить мир, то мы не можем позволить себе игнорировать это.

Денис молчал. Он понимал, что спорить с Анной бесполезно. Она была одержима своей работой, и ничто не могло её остановить.

– Ладно, – наконец сказал он. – Но будь осторожна.

Анна кивнула, но её мысли были уже далеко. Она снова погрузилась в свои эксперименты, пытаясь разгадать тайну артефакта.

А в это время артефакт продолжал излучать свою странную энергию, словно ожидая, когда кто-то поймёт его истинное предназначение.

8 часов назад

Анна сидела за компьютером, её глаза были прикованы к экрану, где мерцала трёхмерная карта плато Путорана. Лидарные данные создавали голографическое изображение, напоминающее сцены из «Звёздных войн». Она прокручивала слои сканирования, изучая каждый сантиметр подземных структур. Внезапно в углу экрана всплыло окно с предупреждением:

– Глубина 367 м. Аномалия: полость искусственного происхождения.

Анна замерла. Её пальцы быстро задвигались по клавиатуре, увеличивая изображение. На экране появилась идеально круглая камера, скрытая под слоями базальта. Стены камеры были покрыты теми же спиралевидными символами, что и артефакт, который они изучали.

– Ты это видишь? – Она толкнула локтем Дениса, который спал, склонив голову на стол.

– Вижу, что ты снова не спала три дня, – проворчал он, протирая глаза. – Что там?

– Там… – Анна встала, чуть не опрокинув стул. – Там что-то, что изменит всё.

Сейчас

– Мы должны остановиться, – голос Дениса дрожал, в нём чувствовалось нарастающее напряжение. Он бросил взгляд на монитор, на котором мерцали данные, и добавил: – Это слишком опасно.

Анна, не обращая внимания на его слова, засмеялась с ноткой пренебрежения. – Опасно? – повторила она, поднимая брови. – Знаешь, что действительно опасно? Тратить свою жизнь на изучение бактерий из вечной мерзлоты.

Она обернулась к столу, где стояли клетки с живыми мышами, искусственно вызванными старением. Каждая из них, изначально полная жизни, была мрачным напоминанием о том, что время – это враг, неизбежно отбирающий всё, что им дорого. Анна с лёгким трепетом подошла к клеткам и схватила одну из них.

– Смотри, – сказала она, обращаясь к Денису.

Через двадцать минут под воздействием излучения артефакта, который они нашли во время своих исследований, происходило нечто невероятное. Морщинистая ткань, ранее похожая на омертвевшее состояние, стала вдруг гладкой и упругой. Она могла видеть, как клетки, словно пробуждаясь от долгого сна, начали обновляться. Теломеры, эти маленькие защитные «пластыри» на концах хромосом, удлинились, словно предвещая новую жизнь, новую эру.

– Ахренеть, – прошептал Денис, его голос дрожал от удивления и страха. – Это…

– Бессмертие, – закончила за него Анна, чувство эйфории и триумфа переполняло её.

Внезапно погас свет, и в лаборатории воцарилась кромешная тьма. Красные аварийные лампы замигали, бросая кровавые блики на стены.

– Опять генератор? – Денис растерянный потянулся к телефону.

– Нет, – резко сказала Анна, указывая на мониторы. Все данные, которые они так тщательно собирали, плавно стирались сами собой, а чёрные строки кода бежали по экранам, как змеи в поисках укрытия.