– Как такое может быть? – поразился Рэм, когда Туина рассказала ему о ночи без сна.

– Но ведь и ты меньше спишь. Скажи, у тебя больше сил?

– Я больше успеваю за день. Обычно после заката я еле держусь на ногах, как и все, впрочем. Но сейчас я иногда проверяю отчеты или делаю вечернюю пробежку, или вот болтаю с тобой, – Рэм заговорщицки подмигнул и улыбнулся. – Так чем займемся?

Туина на долю секунды засмущалась: о чем это он? Но потом вспомнила: «Ах, да, практиковаться!»

– Что ж, – она заговорила с серьезным видом, – прислушайся, возможно, ты тоже услышишь гул. Он растекается, как звук волн в пещере.

Рэм долго лежал на берегу океана и не двигался. Туина даже подумала, что заснул, и захотела разбудить, но он отозвался:

– Похоже на музыку.

– Точно! Я называю это «поющий океан».

Туина села, скрестив ноги и похлопала по коленкам ладошками:

– Что, как? Выкладывай!

– Почему я раньше этого не слышал? Почему никто не слышал?

– У меня есть теория. Употребление эля лишает нас восприятия, понимаешь? Не дает пробиться через поверхностный информационный слой, который мы создаем коммуникаторами и новостными облаками. Я уже не говорю о грибной сети. Там мы изолированы. Мы живем в капсуле отдельно от всей планеты. Мы сами уже полуроботы, взять хотя бы вживленные в ступни идентификаторы. Мы как ходячие машины с затуманенным элем разумом.

– Значит, Дора права? Эль – наркотик?

– С этим я согласна, но она не убрала его из рациона, а модифицировала и изменила реакцию.

Они долго обсуждали тех, кто проходит трансформацию. О ее влиянии на характеры. Люди менялись с бешеной скоростью. Стали грубее, что ли, говорили иначе. Туина призналась, что побаивается их.

Так оно и было. А потому она старалась их избегать. И распереживалась, когда один из измененных, Лиам, остановил ее по пути в зал тренировок.

– У нас есть вопрос.

Туина невольно попятилась.

– Да, Лиам, конечно.

– Мы теперь знаем, что нужно чувствовать, чтобы убить врага. Но не понимаем, как тебе удалось восстановиться? Как вернуться в состояние покоя, которое мы видим на твоем лице? Твоя злость прошла?

– Да, я ненавидела зверя в тот момент, но убила не из-за злости. Я хотела спасти девочку.

– Но как ты вернула равновесие?

– Я оплакала ребенка и простила себя. Я знаю, какую боль приносит то, к чему вас готовят. Мне и в голову не приходило, что вы постоянно находитесь в таком состоянии. Дора в курсе?

– Да, но пока не нашла способ, как это изменить, – Лиам отвел взгляд, и Туина поняла, что внутри он рыдает. Приблизилась и оголила плечо.

– Дотронься, почувствуй мой покой. Ты это еще помнишь?

Лиам удивленно посмотрел ей в глаза, потом обернулся, ища поддержки друзей, наблюдавших издалека, и решился. Приложил руку к плечу Туины. И только когда из его маленьких темно-зеленых глаз полились слезы, она отстранилась, застегнула наплечник и суетливо откланялась.

Через несколько дней, на отборе новых добровольцев, Лиам вышел вперед и заявил:

– Прошу позволить мне прервать эксперимент. Ведь он добровольный.

– Что ж, твое право, – сухо ответил Управитель лабораториями. – Чем займешься? Отправляйся смотреть за ловушками. Кто еще хочет отказаться? – Он прошелся вдоль притихших новобранцев, потом резко повернулся и подошел к группе спортсменов. – Итак, сегодня никаких добровольцев. Весь состав начинает трансформацию. И ты тоже! – сверкнул он серым взглядом в сторону Туины, словно влепил пощечину. И она, почувствовав резкую слабость, обреченно кивнула. «Это конец».

Туина, все еще не осознавая, что делает, побрела в свою комнатку на пятом ярусе. Собрала нехитрые пожитки, оставшиеся во временном пристанище, в заплечную сумку, взяла тяжеленную коробку с инструментами, которые могли пригодиться в изгнании, и направилась к побережью. Сойдя с движущейся ленты, водрузила ящик на голову и пошла к ярдам. Издалека заприметила возле загона Рэма. Он был не один. Быстро спрятала вещи за камнями, отдышалась и, стараясь не выдать беспокойства, зашагала к смотрителям. Они, почувствовав ее присутствие, обернулись.