- Однако… - протянул неприятно пораженный Митя.

- Да-с! Ценят еще многолетнюю службу, верой и правдой! – и понизив голос почти до шепота, так что слышать его мог только Митя, полицмейстер многообещающе прошипел. - Можете не сомневаться, к вашим художествам мы еще вернемся. За папенькой не спрячетесь!

Алешка на облучке паро-телеги довольно осклабился. Хотя вроде бы, слышать не мог.

- Отвечай! Что делаешь! – пролаял полицмейстер, снова поворачиваясь к каббалисту.

Тот немедленно вытянулся во фрунт так старательно, что это отдавало издевкой, и пролаял в ответ:

- Грузим-железо-на-склад-ваше-благородие-господин-полицмейстер!

- Повыдуривайся мне тут! – под нос каббалисту немедленно был сунут кулак. – Я спрашиваю, откуда это железо взялось?

- К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, ваше благородие. – толпа снова колыхнулась и от склада к полицмейстеру протиснулся господин Карпас в сопровождении секретаря. – Мы и сами в недоумении! – искренне сказал он и развел руками.

- Хотите сказать, что пропавший драккар с железом сам к вам приплыл, разгрузил железо и уплыл? – взвизгнул Алешка.

– Право же, я ничего не хочу сказать вам, юноша. – любезно улыбнулся Алешке Карпас. – Но это, несомненно, наше пропавшее железо. - он указал на клеймо на боку ближайшей болванки. – И мы безмерно рады его столь своевременному… - он многозначительно покосился на Лаппо-Данилевского. - …возвращению! – и видно, опасаясь, что тот не поймет намека, мечтательно вздохнул. – Сразу же, как запустят дорогу, отправим его в Петербург.

Из груди Лаппо-Данилевского вырвался тихий рык, он метнул на Карпаса ненавидящий взгляд и тут же требовательно повернулся к полицмейстеру.

- Так-так-так! – подозрительно прищурился тот. – Это что ж выходит… Сперва виталийцы набегом приходят, да еще и с неположенной стороны…

- А есть положенная? – тихонько удивился Йоэль. – Парадный вход для набегов?

- И визитных карточек. А черный - для молочника и угольщика. – усмехнулся Митя.

- Тянет вас на дурную компанию, господин Меркулов-младший. То заговорщики, а то и вовсе – предатели. – полицмейстер одарил Йоэля многообещающим взглядом. – Потому как ничем, кроме предательского сговора с виталийцами я это вот объяснить не могу! – он пафосным взмахом руки указал на железо. – С чего бы иначе находникам вам добычу возвращать, коли вы, нехристи, с ними не в сговоре?

По толпе прошло волнение. Здоровяк в рабочей блузе, заляпанной мазутом, набычился и неприязненно глядя на Карпаса, прогудел:

- Ты гля, какие! Варягов на город навели? – и стиснул кулаки.

- Мужика мого с чугунки уволили! Все из-за истуканов их глиняных! – провизжал из задних рядов бабий голос.

- Мироеды! Лавке нашей, табачной, от них одни убытки! – подхватил тощий приказчик в обсыпанном махоркой сюртуке.

- Шо, всё скурили? – удивился веселый голос.

- Свою напротив открыли. – насупился приказчик.

Секретарь Карпаса вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. На миг наступила тишина. Полицмейстер налился гневной красотой и уже открыл рот для ора…

Двери склада резко распахнулись и оттуда, явно получив пинка под зад, вылетел Гунькин. Огляделся, щурясь на осеннее солнце… и увидел полицмейстера.

И ринулся к нему с распростертыми объятиями, пронзительно вопя:

- Ваше благородие, какое счастье, что вы здесь! Объясните же им, что это не я налетчикам про склад рассказал! А то они не верят, в Петербург писать грозятся, прямиком в Правление! А я тут вовсе не при чем – я же только вам! Больше никому, только вам! – и он с разбегу пал полицмейстеру на грудь. Увидел Лаппо-Данилевского и еще радостнее заорал. – И вам!