“Я не умею убивать” – фраза пронеслась в его мыслях, будто в замедленной форме. Он вытянул руку перед собой и на ладонь приземлялись снежинки, от холодности которых шла дрожь по всему телу:

– Пока неизменное сердце не покажется злое, может, хладнокровное, но этого не скроешь, – “Философ Пасаерэ, из «трудов о невыносимой мысли, путь благородного война»”.

Колан спокойно покинул особняк, а за его спиной в паре метров пошли двое высоких парней – слуг, которых даровал ему действительный тайный советник с год назад. Он вышел в город, где была предпраздничная суматоха, которую он никак не понимал. Люди суетились и тратились, но всегда радовались приходу праздника. Ему было чуждо такое поведение, он не видел разницу между днями, которые люди называли праздниками и обыденными. В любой из дней приходилось работать, стирая руки в кровь и сгибая спины, но почему-то в какие-то они всё проклинали, а в какие-то радовались всему.

Он прошёл улице несколько раз чуть не снесённый толпой, наконец, вышел на непроглядный пустырь, который полностью замело снегом. Как только он вышел сюда, сразу повеяло грустью, а глаза его наполнились слезами, но почему он и сам не понял. В городе неслышная, здесь шумела вьюга. Но сквозь неё слышался плач… плач не снегов и не ветра, а человеческий женский плач. Колан сразу же побежал в ту сторону, откуда он доносился. Слуги пожали плечами, но тоже ускорились. Город находился на возвышенности, а плач был снизу, он аккуратно спустился с возвышенности и подошёл к женщине, у неё были покрасневшие от холода руки и покрасневшие от слёз глаза, она сидела на снегу, а рядом была выкопана небольшая яма, которую заваливало снегом всё сильней, за спиной женщины он увидел чёрную ткань, обмотанную вокруг чего-то. “Здесь могилы” – это единственная мысль, которая осенила его. Он развязал мех и, сняв с себя, приблизился к женщине. Кол без слов обкрутил её руки мехом. Женщина, до этого не замечавшая его, посмотрела на мальчика, он заметил, но нечего ей не сказал. Поднявшись с колен, он обернулся к высоким парням:

– Найдите лопаты. Откопайте могилу, – как только он это произнёс, то по коже пробежали мурашки.

Слуги переглянулись и ушли в сторону города, вернувшись в течении получаса с лопатами. И начали раскапывать яму, которую засыпало. Колану это зрелище показалось ужасающим и он не смог долго наблюдать за этим из близи. Он медленно отправился на возвышенность, и подняв голову увидел там силуэт мужчины. По силуэту и не скажешь был он рад или недоволен. Когда Колан подошёл к мужчине, то отдал ему сдержанный поклон и повернулся лицом к низменной части.

– КолКол, позволь спросить: что ты делаешь? – человек пытался скрыть, но всё равно по голосу было слышно, что он волновался за будущее мальчика.

– Так нельзя, министр Зан? – спросил он, не отрывая взгляда от свекающих на солнце лопат. И всё сильнее углубляясь в мысль: “Последователи Сан Хай Сона, что они сделали?” Ведь нечего плохого или противоречащего, он надеялся, что с возрастом он поймёт политику первого действительного тайного советника первого класса.

– Нельзя? – его голос вовсе не был осуждающем, скорей пытался понять откуда у мальчика столько храбрости, делать вещи, на которые не способны даже устоявшиеся справедливые чиновники. – Громко сказано.

Но и мысли молодого министра в золотых одеяниях тоже не были столь просты. В его голове крутилось воспоминание недавнего события.

“Молодой мужчина тогда попросил принести слуг мех своему сыну и сам одел его, со словами здоровье и наследника или вроде того, одна работящая женщина услышала это и её разорвало: