Шум бара обрушился на нее с новой силой, теперь казавшийся невыносимо вульгарным и плоским после его ухода. Его присутствие создавало вакуум, который теперь заполнился пошлостью. Алиса взяла бумажку. Бумага была прохладной, почти влажной под пальцами. Она сжала ее в кулаке, чувствуя, как адреналин смешивается с тревогой и тем самым опьяняющим влечением.

Он заметил ее. Он увидел. Он дал шанс. Шанс на что? На спасение от этого одиночества? Или на погружение в еще более глубокую тьму? Инстинкт, древний и мудрый, шептал: «Беги. Сожги эту бумажку. Забудь его лицо». Но жажда – жажда быть замеченной, быть нужной, быть особенной для кого-то такого сильного, такого уверенного – была оглушительно громче. Она была голодна. Голодна до боли. А он предложил пир.

«Ты не такая, как все». Эти слова звенели в ее ушах, заглушая шепот страха и навязчивый звук хитинового шелеста из темного угла. Она спрятала бумажку с номером в маленькую сумочку, рядом с ключами и смятым платком. Движение было решительным. Точка невозврата.

Алиса допила свой слишком сладкий, слишком розовый коктейль до дна. На вкус он был теперь как пепел. Но внутри горел новый огонь – тревожный, опасный, манящий. Очарование Тьмы зажгло свою первую, коварную искру. И Алиса, глупая, одинокая Алиса, уже тянулась к ней, не ведая, что этот огонь не согреет, а сожжет дотла.

Глава 2: Яд в Нектаре (Удушье)

Город за окном такси был размытым пятном света и мокрого асфальта. Алиса прижалась лбом к холодному стеклу, следя за тем, как фонари растягиваются в золотые нити, сливаются и гаснут. В ушах все еще звенело от грохота бара, но теперь этот шум был забит другим – низким, бархатистым голосом Макса, повторяющим ее имя. «Алиса…». И слова, которые сжигали изнутри: «Ты не такая, как все».

Она разжала ладонь. В ней лежал тот самый помятый клочок бумаги. Цифры, написанные синими чернилами, казались теперь не просто номером, а шифром, ключом от потайной двери. Инстинкт, тот самый, что шептал «беги», был заглушен гулким эхом собственного одиночества и опьяняющей новизной его внимания. Он увидел. В этом была невероятная сила, почти магическая.

Прошла неделя. Неделя нервных ожиданий, когда телефон молчал, и Алиса уже готова была поверить, что все было галлюцинацией, порожденной духотой «Гаража» и ее отчаянием. А потом, поздним вечером, когда она сидела над очередным незаконченным наброском (абстрактные, мрачные линии, отражавшие ее настроение), телефон вибрировал. Незнакомый номер. Ее сердце остановилось, а потом забилось так, что казалось, вырвется из груди.

– Алло? – ее голос прозвучал хрипло от волнения.

– Алиса. – Голос Макса. Без приветствий. Без вопросов. Просто констатация факта, как будто они говорили пять минут назад. – Собирайся. Через сорок минут я буду у твоего дома. Парк у фонтанов. Северный вход.

– Сейчас? Но уже поздно… – начала было она, автоматически.

– Поздно? – В его интонации прозвучало легкое, ледяное удивление, как будто она сказала что-то абсурдное. – Ночь только начинается. Или тебе скучно? – Пауза. Алиса почувствовала, как по спине пробежали мурашки. – Сорок минут, Алиса.

Щелчок. Он положил трубку. Ни «до свидания», ни «хорошо?». Просто приказ. И Алиса, к своему собственному ужасу и восхищению, уже металась по комнате, срывая с вешалки первое попавшееся пальто – старое, темно-синее, не слишком нарядное. Что надеть? Он не сказал. Что взять? Кошелек, телефон… Духи? Она опрыскала запястья чем-то цветочным, потом передумала, смахнула запах влажной салфеткой – вдруг ему не понравится? Руки дрожали. Мысли путались. Он приедет. Сейчас. Для нее. Чтобы быть с ней.