ходи Его путями, не сверни!

Его уставы соблюдай и в светлый полдень,

и тёмной ночью, верен им одним.

Ты заповеди Божьи соблюдай,

и сердцу отойти от них не дай!

В душе Его определения имея,

блюди постановления Его,

И всё, что сказано в законе Моисея

прими в закон для дела своего.

Чтобы Господь Своё исполнил слово,

которое Он обо мне сказал:

«Когда сыны твои жить в истине готовы,

скажу тебе, чтоб верил ты и знал:

на трон Израилев умён и дюж

воссядет от тебя достойный муж».

И говорил Давид ещё для Соломона:

«Ты знаешь, что мне сделал Иоав,

Саруин сын? Как поступил он незаконно

с двумя вождями, смерти их предав?

Убил он подло Авенира, сына Нира,

кровь Амессая, как в бою пролил.

Преступно умертвил он их во время мира,

невинных кровью пояс обагрив.

Израильского войска двух вождей

он подло погубил рукой своей.

По мудрости своей ты с ним теперь поступишь:

седины недостойные его

ты в преисподнюю свободно не отпустишь,

неправды не допустишь торжество!

Сынам Верзеллия, рождённым в Галааде,

ты милость окажи: пускай они

с твоими, за столом твоим под добрым взглядом

останутся во все отныне дни.

Они пришли ко мне, в мой царский дом,

когда меня теснил Авессалом.

Ещё живёт здесь Семей Вениамитянин

из Бахурима он пришёл сюда.

Когда в Маханаим печальным утром ранним

я шёл, меня злословил он тогда.

Но вышел он меня встречать у Иордана

и Господом поклялся я ему,

что я не умерщвлю его мечом нежданно

за порицанья дому моему.

Но не оставь врага ты моего.

Я знаю, злость горит в душе его.

Ты мудрый человек, мой сын, найдёшь ты способ,

чтоб верно в преисподнюю свести,

и седину его в крови легко и просто

в тартарары со света низвести».

И пробил час: почил Давид с отцами вместе.

И в городе Давида погребён.

Он с честью пробыл сорок лет на царском месте.

Из них семь лет царил в Хевроне он.

А тридцать три он, Господом храним,

любимый строил Иерусалим.

И сел царь Соломон – умён, прекрасен видом,

на царский трон – наследие отца.

Продолжил и крепил дела царя Давида,

достойный муж для царского венца.

И вот Адония, Аггифы сын, однажды

к Вирсавии пришёл, в её чертог.

Она спросила с миром ли отважно

он в поздний час к ней в дом явиться смог.

«Да, с миром, – он смиренно отвечал,

и, помолчав, неспешно продолжал, –

К тебе царица-мать одной имею слово».

Она ему сказала: «Говори.

Я выслушать тебя теперь вполне готова

но только, не до утренней зари»!

Адония Вирсавии сказал: «Ты знаешь,

что царство над Израилем моё,

что весь Израиль честный лишь меня считает

вослед Давиду истинным царём.

Но царство дали брату моему,

поскольку то от Господа ему!

Одну лишь просьбу я теперь к тебе имею.

Прошу тебя ты в ней не откажи»!

Она сказала: «Если я помочь сумею,

то помогу, коль просьба от души».

«Прошу тебя, замолви слово Соломону,

тебе ведь не откажет царь, твой сын.

Прошу Сунамитянку Ависагу в жёны

Позволить это может он один».

«Ну, что ж, – она в ответ, – О деле сём

поговорю при случае с царём».

И вот вошла Вирсавия к царю и сыну.

Навстречу её поднялся Соломон

и поклонился матери своей любимой,

и на престол свой опустился он.

На возвышении, с престолом царским рядом

поставили престол и для неё.

Он обменялся с ней своим особым взглядом.

Когда присела, вопросил её:

«Что хочет мне моя царица-мать

сегодня интересного сказать»?

«Всего лишь просьбу небольшую я имею.

Не откажи мне». «Я не откажу, –

ответил Соломон, – Добра не пожалею,

обидчика примерно накажу»!

Тогда она сказала сыну: «Ависагу

Сунамитянку, брату дай в жену.

Адония просил, мне ныне жаль, беднягу

А он желает лишь её одну»!

И хмуро Соломон взглянул на мать:

«И царство заодно ему отдать?

Зачем ему ты только Ависагу просишь,

любимую наложницу царя?