— Слушаюсь, — глава Се сдержанно поклонился, но внутри него всё дрожало от радости.

Несколько лет он ждал повода, чтобы указать младшему брату правителя на ещё одну важную цель. Но тот не желал связываться с кланом заклинателей горы Гаочунь. И вот нужное время пришло! Воистину, сидящий на берегу реки рано или поздно дождётся проплывающего мимо трупа врага.

2. Глава 2: Кипящая ненависть

Я жую бамбук, ненависть кипит.
Ярость столь сильна, мост взорвать грозит.

Покои старшей госпожи Се Цяньяо, наложницы гуна Дицю и младшей сестры главы Се, сегодняшним вечером напоминали ямэнь. Несостоявшаяся хозяйка Красной резиденции восседала за столом, а перед ним на коленях стояла её родная дочь в окружении слуг.

[ямэнь — нечто вроде магистрата, резиденция назначенного правителем чиновника, включающая: место для приёма посетителей, судейский зал, тюрьму, казначейство и оружейный склад]

Тун впервые за десять лет видела госпожу Се такой раздражённой. Довольно хрупкая по телосложению женщина, благодаря стулу, казалась минимум на чи выше своего обычного роста. А её глаза источали сильнейшую неприязнь, отчего нос с горбинкой напоминал орлиный, а всё напряжённое тело — готовящегося к прыжку дикого зверя.

[чи — 33 и 1/3 сантиметра]

—Молчишь? — зло выдохнула госпожа Се. — Хорошо…

Тун с волнением посмотрела в спину младшей госпоже. Почему та молчит? Её мать не славится терпением, а бамбуковые палки в руках слуг выглядят, как прямая угроза.

— А что хочет услышать матушка? — наконец, отозвалась Шучэн. — Эта недостойная совершенно не понимает…

— Шучэн! — госпожа Се, не жалея руки, ударила ладонью по столешнице.

Тун на мгновение задержала дыхание и зажмурилась. А младшая госпожа тихонько рассмеялась.

— Матушка, береги себя. Злость вредит здоровью и обращает внутреннюю ци вспять.

Тун в ужасе открыла глаза. Зачем… зачем молодая госпожа дерзит? Ведь каждый раз это заканчивается одинаково — синяками на теле!

— Наглость! Ударьте её пять раз за непочтительность к старшим! — тут же приказала госпожа Се.

И, действительно, последовало пять хлёстких ударов. Били не по спине — там тело защищала утеплённая норковым мехом накидка, а по выглядывающим из-под верхней одежды икрам.

Бедная... бедная младшая госпожа! У неё такая нежная кожа, что синяки проходят целый месяц. Да и стоять на голом полу ей совсем не положено. Разве госпожа Се не знает, что её дочь страдает от холодной ци?

Тун почувствовала, как по щеке скользнула горячая слеза.

— Ся Шучэн, повтори вслух главное правило для женщин этой резиденции! — строго распорядилась госпожа Се.

— Уважать и слушаться старших в роду. Быть всегда сдержанной в словах, праведной в поступках. Выражать дочернюю почтительность главе дома Ся и родной матери.

— Что из этого тебе непонятно?

Тун вновь уловила тихий смех. Младшая госпожа совсем не жалела себя!

— Мне непонятно слово «праведность», матушка. Я всегда полагала, что спасти отца от смерти — это поступок праведного человека. Однако ты считаешь иначе.

Ладонь госпожи Се во второй раз соприкоснулась со столешницей. Тун показалось, что тушечница подпрыгнула, расплёскивая чернила на лежащую рядом бумагу. Но удостовериться в этом ей не удалось — непризнанная хозяйка Красной резиденции вскочила на ноги и, оббежав стол, схватила дочь за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза.

Приглушённый свет выхватил из полутьмы серебряный шоулянь, напоминавший Тун свернувшуюся кольцами змею — толстая цепь охватывала левое запястье госпожи Се, обезображенное старым шрамом, и стекала по кисти четырьмя тоненькими нитями, соединёнными с массивными кольцами.