— Куда? Мало мне сегодня твоего «поздравления»? — сердито поинтересовался строгий родитель.

— Но… Ань Син…

— Ань Син, Ань Син… Неужели к ней собрался? В покои новобрачных? Забудь! Нет у тебя больше подруги. Теперь она супруга Бога войны. И если заденешь его ещё раз своим гнилым языком, лишишься изначального духа! Я и глазом моргнуть не успею. Веришь?

— Зачем говоришь такое, отец?

— Вот отдам тебя в услужение Богу войны, чтобы научился уважать старших…

— Отдай! — с вызовом бросил Сюэ Цзян и отхлебнул вино прямо из кувшина.

Дело не в том, что Ань Син уединилась с мужем. Сюэ Цзян осознавал границы дозволенного. Его подруга теперь принадлежала другому мужчине, а у него больше нет права бегать с нею по погребам генерала Ань. И часами напролёт сплетничать о стариках Небесного города тоже не получится.

Он дерзил сейчас потому, что терпеть не мог раздражающе навязчивые нравоучения. Не потеря родственной души, а именно они больше всего злили в этот удушливо-тёплый вечер! Маленький тигр всё равно остаётся вольным зверем. Его невозможно обрадовать клеткой или намордником. Но отец назойливо пытался ограничить свободу. Так кто тогда виноват, что сын резок в словах и непочтителен в поступках?

5. Глава 5: У этого Бога войны есть супруга... и новый помощник

Я сажаю её на колени, от взгляда её охмелев.
(из стихотворения Юань Чжэня)

Брачные покои приготовили в левом крыле дворца Гуанхуэй. Здесь было тише, чем в главном зале, и куда спокойнее, чем во внутреннем дворике, где гости поднимали чаши с небесной росой за здоровье молодых.

Супруг подвёл её к кровати, целомудренно прикрытой со всех сторон огненно-красным флёром. Ань Син несмело опустилась на расшитое одеяло, боясь поднять глаза — взгляд беспомощно упёрся в низкий столик, уставленный закусками, и вспотевший на нём нефритовый кувшин.

Должно быть, вино? Она нервно сглотнула, не зная, что делать дальше.

Тогда Хун Сянъюнь, славившийся самым большим ростом среди асуров, опустился перед ней на колено, чтобы развязать золотые шнуры, удерживающие вуаль. Красный шёлк невесомо скользнул на белоснежный пол, напоминая огромный лепесток диковинного цветка.

Жемчужная бахрома нежно звякнула, соприкоснувшись с мраморной плитой. Следом раздался невнятный шорох.

И Ань Син всё-таки заставила себя оторваться от созерцания закусок. Супруг приблизился к столику и разлил свадебное вино, а затем поманил её к себе пальцем. Ничего не оставалось, кроме, как подойти и взять предложенную нефритовую чашу.

Внутри была насыщенно-янтарная жидкость. Она поднесла чашу к губам и осторожно принюхалась. Хай Шуй? Расплавленный янтарь оказался самым запрещённым на небесах напитком. Чаша источала характерный, едва уловимый цветочный аромат. Такое исключительное вино делал лишь один небожитель на Девяти Сферах — её отец.

Хун Сянъюнь уловил мимолётное удивление супруги и поспешил объясниться:

— Дорогая, я всё ещё помню, что твоя любимая шалость — набеги на отцовские погреба. Поэтому решил побаловать тебя Хай Шуй. Разделишь его со мной?

Ань Син послушно проглотила обжигающий горло винный нектар. В животе сразу потеплело, а сердце забилось чаще. Хай Шуй — суровый напиток сильных духом бессмертных. Он с лёгкостью сводил с ума простых небожителей, но поднимал настроение тем, в ком течёт лунная кровь асуров.

Именно Хай Шуй в иной реальности стало причиной изгнания с небес всего клана Асюло. Из-за этого проклятого напитка легендарного Бога войны обвинили в заговоре против Нефритового императора.

Тёплые пальцы коснулись виска, заставив вздрогнуть всем телом. Хун Сянъюнь завёл выбившуюся из высокой причёски прядь ей за ухо и одним, почти неуловимым движением вынул шпильки, удерживающие пучок на макушке. Густая волна тёмных, словно разведённая тушь волос, скользнула по спине и плечам. Глаза мужчины, стоящего совсем рядом, азартно блеснули, как у охотника, обнаружившего в густом лесу долгожданную дичь.