не слышно – невидимая печка погасла, поэтому Миша, завернувшись в одеяло, встал на ноги, осторожно обой-дя спящих на одном матрасе Стасю и Лилю, делящих во

сне одеяло.

«Из-за меня они всю ночь мёрзли», – с упреком подумал парень и, освободившись от одеяла, накрыл им Лидию.

Стуки продолжались, и это действовало на нервы.

– Кто там? – шепнул Миша, подойдя к двери, не смея

её открыть. Ему было страшновато: кто будет рано утром

стучаться в домик на дереве, который не так-то просто

отыскать?

Тихие клацанья прекратились, но спустя какое-то время возобновились.

На ладонях выступил пот: может, разбудить Станиславу? Но мальчик оборвал эту мысль – сам разберется, ещё девочку будить, поступок подлого труса!

– Я повторяю: кто там? – прошептал он, сжав кулаки.

Этот «кто-то» простучал дробью по стеклу. Удары

были жесткими, будто били чем-то острым.

«Ну, здорово, он там что, ножиком, что ли, стучит?!» –

коленки от такой мысли невольно стали трястись.

Сглотнув, Михаил медленно, чтобы не заметили, подошел сбоку к окну, краем глаза стараясь увидеть сту-чащего, который на этот раз стучал реже, но сильнее.

«Так и окно разбить недолго!» – ужаснулся Миша, но, поборов свой страх, всё-таки выглянул на улицу. 26

Ему было смешно: всё это время он боялся птицы?!

С одной стороны, было смешно, что воображение сы-грало злую шутку, а с другой… Какая птица будет просто

так долбиться в окно, так настойчиво, не боясь людей?

«Это сова, – подумал Миша. – Может, она замерзла

или просит поесть?»

Всё ещё дрожащими руками, он открыл окно, запуская

птицу, что быстро просеменила на лапках внутрь и уселась в центре комнаты, не отрываясь, глядя на Мишку.

– Что? – удивился он. – Тебе чего, птаха?

Поняв, что от мальчика ничего не добьешься, сова полетела к шкафчикам, где, видимо, лежала еда. Схватив

лапами тёмный тканевый мешочек, она бросила его на

пол, стараясь развязать, но в итоге ей помог Миша, который убедил себя, что он ещё спит, поэтому такие стран-ные вещи и происходят.

Сова, вытащив пару семечек из мешочка, преспокой-но клевала их, глядя на Мишу, что слегка его напрягало: куда он не пойдет, голова поворачивалась за ним, как

съест семечко…

Послышалась возня – проснулась Станислава и, завидев сову, улыбнулась:

– О Катерина!

Миша понял – что-то он не просыпается и странности продолжаются…

– Катерина? Так сову зовут?

Девочка, кивнув, помахала птице, которая, наконец-то

отвернувшись от мальчика, жевала свой завтрак.

Миша решил отвлечься от совы и вдруг заметил на

полу открытый конверт, которого вчера тут не было.

– Для чего это? – подошел Михаил. – Это письмо? 27

– Ты никогда не видел писем и конвертов? – удивилась Зеленоглазая. – Как же так… Ну, это наш способ об-щения с теми, кто далеко живет. И да, у нас нет телефонов. И вообще, буди Лидию, серьезный разговор есть…

Как себя чувствуешь?

Тут Миша напрягся: а действительно, как? Он тут же

обратил внимание на то, что грудь совсем не жжет, а кашель и вовсе пропал. И вообще, он давно не был таким

бодрым и полным сил!

– Э-э-э… Хорошо? – уставился он на Станиславу, словно выискивая во всей этой ситуации подвох.

– Ну и отлично, – улыбнулась та, угощая Катерину

новой порцией семечек.

Пока Миша ходил и будил Лилю, долго прятавшуюся

под одеялом и не желавшую вставать, Станислава приго-товила и запечатала письмо. Постучав по пустому углу

комнаты, она села на пол.

– Передашь Янтарю? – шепнула она, но кому –

Миша не увидел.

«Да тут дурдом, – подумал он, – они живут в лесу, одичали и сошли с ума. Их лечить надо…»

Лиля как спала лохматой, такой и пожелала остаться, даже не переодеваясь из длинной ночной рубашки.