– Раз тебе уже известна моя популярность, так расскажи мне. Что я из себя представляю по мнению полиции?

– Ты? – он на секунду задумался, – до них доходят лишь слухи, так что для них ты собой представляешь что-то несуществующее, по типу Санты Клауса – чудо, если ты и впрямь реален. Всё, что они знают – паренёк разгуливает по городу с очень важной информацией по преступной группировке, которую они пытаются прижать. Но у них есть предположения, что расхаживаешь ты не только с этими знаниями и не только об одной банде тебе хорошо известно.

Я сделал шаг в сторону, отдаляясь от Малкольма:

– Это ведь не всё?

– Фоторобот на тебя составить не смогли, – он наклонил голову, – ты молодец, Райз, скрываться умеешь. Словно тень. Хоть чему-то ты у Айзека научился.

Я пропустил мимо ушей скрытые оскорбления, в голове гудел рой мыслей. То, что полиция уже имела даже одно данное обо мне – плохо. Очень, очень плохо. Я не должен был светиться в их базах даже как вроде-существующее-преступное-звено.

Меня там вообще быть не должно.

– Что ещё, Малкольм? Что им обо мне известно?

Его забавлял мой интерес, но на вопросы он отвечал без глупой игры в вытягивание по слову в минуту.

– Что ты шавка Бейкера. Что ты записная книжка Шакалов. Что ты имеешь в голове много полезной для них информации. Что ты Ключ.

– Кто?

– Ты теперь фигурируешь в их базе, как Ключ. Пока настоящего имени не узнают. Ты – Ключ ко всему преступному миру, малой. Привыкай, больше тебе не получится спокойно бегать по городу. Ты вроде лакомого кусочка пирога с вишенкой в центре – тебя хотят все: и полиция, и мелкие хулиганы, и бандиты, и… – Малкольм выдержал небольшую паузу, нагоняя интригу, – самое главное – Бейн.

– Бейн? – по телу прошёл холодок, – Маркус Бейн?

– Ты же в курсе, какие у них с Бейкером тёрки. Только представь, что теперь будет. Маркус не станет упускать возможность. Не знаю, что у них сейчас происходит, но, уверен, в свободное время им теперь есть чем заняться. Не удивлюсь, если они уже начали копать под тебя и Томаса в поисках связи и правдивости слухов.

Твою же мать.

Я увернулся от удара и нырнул прямо под руку парня. Сделал раздражающий тычок под рёбра, заставил его выдохнуть почти весь воздух, и тут же увеличил расстояние.

Малкольм улыбнулся, потирая бок, а после размял шею, словно готовился к чему-то жёсткому.

– Молодец, Лиам. Молодец.

Рывок. Я подготовился отвечать на нападение, однако вместо удара последовал захват, сшибающий меня с ног. Я поморщился от болевых ощущений, а лёгкие предпочли избавиться от всего воздуха сразу. Попытался скинуть его с себя, но тот прицепился ко мне словно надоедливая пиявка. Дыхание перехватило на полувдохе: цепкие пальцы обхватили шею. Вместо нецензурных слов вырвалось лишь хрипение. Я пытался вырваться, бил его, пытаясь заставить согнуть руки и оторваться от меня, толкал, собирая все силы для этого. Приёмы, применяемые к Айзеку, не работали. Окружение начинало постепенно терять чёткие границы и темнеть, глаза, в которые я смотрел потерялись и слились с лицом, становясь единым пятном.

Всё вдруг потеряло форму и цвет, в глазах мутнело, а в ушах бился пульс, – единственное, что находилось наравне с истеричным трепетом лёгких.

На голову обрушались слова Айзека, возникшие в памяти:

«Хватит дурака валять, Райз! Давай, чёрт тебя подери, включай мозги! Это тебе не детские игры, не догонялки и прятки, тебя реально к херам убить могут!»

Они начали отдаваться эхом, становились тише, громче. Кричали и шептали. А мозг продолжал нагонять панику от отсутствия кислорода, но сконцентрироваться было невозможно. Не слышал, не видел, лишь ощущал боль и собственную никчёмность. Слабак, способный лишь избегать и убегать. Какой же тут равноценный бой, если я до сих пор не способен защититься даже от своих?