– Пусть идёт погуляет – на улице погода отличная, чего ему дома париться! – пробурчал отец, перетаскивая коробки с вещами.

– Город новый, я должна ему всё сказать, – отвечала мать.

– Мам, я всё знаю, – протянул Саша.

– Но всё-таки нужно… – продолжала мама. – Ты всё понял?

– Да, я всё понял, мама.

– Хорошо, иди, но не долго. К пяти приходи кушать! – Она показала на часы, на которых было что-то около двенадцати.

– Хорошо! – донеслось со стороны Сашки, и он буквально помчался по лестнице прочь из душной «хрущёвки».

На улице его ждали солнце и свежий ветер. Двор был стандартным для большинства дворов постсоветского пространства. Вокруг – пятиэтажки, посреди двора – детская площадка со старыми поржавевшими горками и металлическими столами, за которыми обычно сидели «старшие» и играли в карты или домино, а по вечерам устраивались «банкеты» с игрой на гитаре. Немногочисленные машины, среди которых ещё более немногочисленные иномарки некоторых «баловней судьбы» в обнищавшей стране. Деревья и кустарники были уже достаточно большими, из-за чего всё пространство напоминало лес. Саше вспомнился их двор с такими же «зарослями», в которых так весело было играть в прятки… а ещё там очень часто находили спящих «старших», которые по каким-то причинам после шумных застолий не смогли добраться до дома.

Стоял день, и во дворе почти никого не было, за исключением редких прохожих из ближайшего магазина. Ветер игриво шевелил кроны деревьев. Всё совсем так же, как у них в Кемерово, – даже жарко, как и у них летом. Будто и не уезжали. Мальчик подумал о своём прежнем доме, о друзьях и оставленных бабушке и дедушке, и ему стало немного грустно. Он прошёлся вокруг двора, посматривая по сторонам. У одного из домов был небольшой ухоженный палисадник – наверное, какая-нибудь пенсионерка ухаживала за ним долгими днями. Такие бабушки есть в каждом дворе – у них в Кемерово тоже была. Звали её баба Шура, и она часто угощала окрестную детвору своей выпечкой. Цветов в палисаднике было много, и в них роились шмели. Всё было аккуратно обкопано и свободно от сорняков. Своеобразным украшением служили старые пластмассовые игрушки. Истрёпанные ветрами и дождями, немного выцветшие на солнце, они смотрелись ужасно, а их «милые улыбочки» скорее наводили тоску или даже лёгкий страх на фоне ржавых оград и валявшегося вокруг мусора.

Саша пошёл дальше, мимо площадки по мини-футболу. А дальше двор заканчивался – и пришлось возвращаться обратно. Скучно! Побродив без дела с час, он сел на скамейку под берёзами и, взяв палку, начал что-то выводить на песке под скамейкой. Рисовать, потом стирать ногой и снова выводить. Где-то вдали загудел самолёт, залаяла собака.

– Привет! – раздался чей-то голос над ухом.

Саша вскинул голову. Перед ним стоял мальчишка – высокий, рыжеволосый, худощавый, с длинным веснушчатым носом и бегающими голубыми глазками, в шортах и футболке голубого цвета с мордой быка из «Чикаго Булс». На лице у него красовалась улыбка из кривоватых, но белоснежных зубов. Он держал в руках пакет с чем-то тяжёлым – с чем именно, Саша не разглядел. Мальчишка нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно чего-то ждал или куда-то спешил. А если спешил, так зачем поздоровался? На вид «рыжий», как его окрестил про себя Саша, был не намного старше его, просто более вытянутый.

– Привет, – ответил Саша.

– Это вы сегодня въехали в квартиру в этом доме? – Мальчик показал на новый Сашин дом, продолжая переминаться.

– Да, мы.

– Ммм, будешь жить в квартире Макса.

– А кто такой Макс?

– Мой бывший хороший друг.

– Понятно, – вздохнул Саша и посмотрел на свои каракули на песке.