Теддан явилась за час до захода солнца. С собой она прихватила кожаную сумку. Ее шелковое платье окрашивали все цвета заката от красного до оранжевого и серого, покрывая тело, платье как бы многое обещало. Брови у Элейны поползли вверх от ошеломления пополам с восторгом. Теддан задрала подбородок и замерла, на мгновение представ в позе статуи некой богини плодородия. Когда же Элейна начала хохотать, кузина захохотала с ней вместе.

– Спятила, – сказала Элейна. – Тебя же запомнит любой.

– Все они запомнят кого-то, – возразила Теддан. – Не сыщут причин думать, будто это я. То есть догадки-то будут, но никаких доказательств. Остальное не имеет значения. На вот, накинь сверху… – Она двумя пальчиками указала на платье Элейны и подкинула на кушетку однотонный коричневый плащ.

Накидка прислуги, с глубоким капюшоном и длинноватым для ее ног подолом. Элейна завязала тесемки на груди, пока Теддан окутывала другим плащом свою блистательную красоту.

– Подействует? – спросила она.

– Никто не заметит служанку, кроме других слуг, а они знают, как не болтать лишнего. Вот увидишь.

«Увижу, – подумала Элейна. – Да, уж точно не откажусь».

Они выскользнули в заросший плющом переулок, миновав кухни братства. Элейна стала поворачивать на восток, к реке, но Теддан взяла ее под локоть и повлекла к западу.

– Куда это мы? На Камнерядье?

Теддан не отвечала. Кажется, улыбалась, но при надвинутых капюшонах наверняка не поймешь.

Акведук, отмечавший западный край Зеленой Горки, был построен века назад ради подвода свежей воды к селениям за Дворцовым Холмом, а также преградой набегам врага, давно с той поры покоренного. Широкий, точно канал, по краям он был мелок, значительно углубляясь на середине. Гранитные блоки, из которых его вырубили, законопатили смолой, которую обновляли раз в несколько лет, чтобы не просачивалась вода. У пешеходного мостка, перекинутого через акведук ближе всех к северной стене, Теддан приостановилась. Она достала из сумки две маски – черно-золотую и синюю с белым и протянула вторую Элейне.

– Здесь? – спросила та.

– И сейчас, – велела Теддан, устраивая черную с золотом на переносице.

Ткань покрыла скулы, спрятала рот, но для Элейны родственница осталась собой. Когда Элейна надела свою маску, Теддан сняла сандалии и ступила на мелководье у края канала.

– За мной. Не мешкать!

Элейна стащила обувь и плюхнулась следом. Вода оказалась прохладной, но не студеной. Зеленый камень проскальзывал под ногами, и она красочно вообразила, как спотыкается.

– Слишком скользко, – пожаловалась она.

– Вовсе нет, – бросила Теддан, уже двигаясь на север, к стене. – Ты только не падай.

Элейна последовала за ней, с каждым шагом выверяя, что ставит ногу твердо и ровно, прежде чем перенести на нее вес. Железная решетка в стене – через такой зарешеченный проход стража выводит узников выбирать из воды ветки и разный мусор – была раскрыта, и оттуда им приветливо махал молодой человек. Невысокий, с Элейну ростом, широкоплечий и с черными, густыми, вьющимися волосами.

– Кто это? – спросил он у Теддан, беря Элейну под руку.

– Родственница, – сказала Теддан.

Мужчина обратил свою улыбку к Элейне:

– Значит, родственница. Я Берр. Рад свести знакомство.

– Взаимно, – проговорила Элейна, ступая в тесную темноту.

Пролегавший в стене туннель позволял передвигаться лишь вереницей, и с Теддан впереди Элейна не видела другой стороны, пока не вышла наружу.

На север от них к небу вздымалась молодая поросль тонких, как пальцы, деревьев. За рощей в отдалении нескончаемым ревом ревела река, а после высился лес и золотистое с розовым отливом небо. Всего лишь минута – но теперь Китамар остался позади. Она очутилась за пределами родного города, и ощущение было даже приятнее, чем мечталось.