И когда увидела встречающего, разочаровалась его обыкновенностью.

Возле заляпанного свежей грязью «УАЗика» стоял мужчина среднего возраста, среднего телосложения, в резиновых сапогах по колено, заправленных в сапоги брюках, клетчатой рубашке и серой куртке, и кепке на пепельных волосах.

Увидев бабу с внучкой, он со спокойной улыбкой пошёл навстречу.

Перенёс в машину их вещи – сумки и чемоданы с кучей подарков. Они уселись – баба на переднем сиденье, внучка сзади, вместе с вещами – и поехали.

По дороге родственник – внучкин дядя по дедовской линии – с такой же спокойной улыбкой расспрашивал бабу.

А внучка от любопытства приклеилась бы к окну, если бы их не встряхивало. И она не боялась стукнуться лбом о стекло.

Они ехали по просеке, а вокруг была тайга.

Самая настоящая тайга.

На много-много километров – никакого человеческого жилья.

Не считая, конечно, редко разбросанных – где-то очень далеко – хуторов да стоянок геологов.

Огромные ели, лиственницы. А потом вдруг лес светлел – и за окном проезжали назад то сосны, то ещё какие-то деревья.

Внучка вертела головой, изредка задавая вопросы.

Оказывается, те громадные деревья, мимо которых они едут, это кедры.

– Ой, заяц! – закричала она, приникнув к окошку.

Баба повернулась в ту сторону: заяц скакал параллельно просеке, поскакал немножко – и свернул куда-то.

– Здесь их знаешь сколько! – засмеявшись и даже не взглянув туда, ответил дядя.

Тут же, откуда ни возьмись, выпрыгнул другой заяц и тоже поскакал вдоль просеки.

Ещё один заяц перебежал дорогу перед машиной и отправился по своим делам.

Внучка стала глядеть во все глаза: вдруг ещё кого-нибудь увидит! Медведя…

Меж деревьев показался олень. Посмотрел на них внимательно и убежал прочь.

– Олень волшебный? – внучка, скорее, уточнила, чем спросила – уверенная, что всё здесь волшебное.

Взрослые рассмеялись и ничего не ответили.

Вскоре им повстречалась лиса. Проводила их внимательным взглядом, а уж потом скрылась – вроде неторопливо, но как-то разом исчезла. Не оправдав внучкиных ожиданий. Она же совсем не такая, как на картинке! Нарисованные лисы яркие, рыжие и упитанные, а этот зверёк худенький и к тому же тёмно-серый.

– Чернобурка, – пояснил дядя.

Внучка не поняла, что это значит, но переспросить не решилась.

Они ехали час или два.

Наконец, выехали на широкую поляну, где стояла деревня.

Их поселили в чисто вымытой избе с домоткаными половиками, вышитыми скатёрками и полотенцами в бело-красных узорах.

Бабу пригласили ночевать в горнице с хозяйкой, а внучку – в комнате с огромной белёной печью, почти во всю комнату: прямо на печке.

Двое детишек – светленький мальчуган поменьше и девочка постарше года на три – не хотели пускать постороннюю в свой мирок. Она тут же слезла, уверенная, что теперь сможет ночевать вместе с бабой. Но взрослые приструнили маленьких хозяев печки, они повиновались, и внучка опять нехотя залезла к ним.

На печи, на самом верху, под потолком, оказалось много места.

Трое маленьких детей спокойно умещались, и в ширину и сидя, и даже могли брыкаться. А у стены грела кости седенькая прабабка.

Взобравшись на тёплую печку по широким приступкам, внучка сразу погружалась в мягкую перину, укрывалась стёгаными одеялами из ярких лоскутов.

И сладкая дрёма сама обволакивала и убаюкивала.

Перед сном их напоили особым душистым чаем из ягод и листьев. И пахучий тягучий мёд, со своей пасеки возле деревни, можно черпать деревянной ложкой прямо из горшочка. Бабу угостили и рюмочкой самодельного ароматного чего покрепче – за приезд.

Сладко проспав всю ночь на постели с подогревом, внучка проснулась поутру с какими-то новыми жизненными ощущениями.