У её папы тоже борода есть, только поменьше.

Она впервые летела на вертолёте.

На самолёте уже сколько угодно, но ведь там же ничего не рассмотреть. Одни облака, разве только при снижении – лоскутное одеяло полей да кубики домов.

А тут – тайга, зеленым-зелено, и земли меж деревьев не видно, так их много. Только верхушки мелькают.

Насмотревшись в иллюминатор, она покосилась на большие серебристые ящики геологов. И решила задать вопрос. Просто напомнить, может, они забыли:

– А когда же будет эскимо?

Геологи захохотали, баба смущённо засмеялась и сказала, что это волшебник прилетает на вертолёте и сразу угощает целой коробкой эскимо.

А вообще-то мороженое будет, когда вернутся домой.

И объяснила, что и так спасибо, что взяли их с собой, ведь они же им посторонние. Геологи на работу летят, они всякие полезные ископаемые в земле ищут, например, золото.

– Ух, ты, вы клад ищете? – поняла внучка.

– Да, и клад тоже, – засмеялись геологи.

Они летели уже довольно долго.

Неожиданно вокруг потемнело, вертолёт тряхнуло, внучка завертела головой.

– В грозу входим, – высунулся из кабины пилот.

Их опять тряхнуло.

В иллюминаторы стало совсем ничего не видать.

Вокруг зашуршало, зашумело. Вертолёт начало кидать из стороны в сторону, он затрясся и задребезжал ещё сильнее.

Сверху закапала вода.

Вскоре вода потекла внутри ручейками по обшивке, на полу образовались лужи.

Геологи перенесли оборудование – серебристые ящики, алюминиевые и металлические – поближе к хвосту: в самое сухое место во всём салоне, где только немножко капало с потолка; накрыли брезентовыми плащами.

И посадили на ящики бабушку с внучкой – их тоже накрыли сверху плащом.

А сами для равновесия уселись в противоположной стороне.

Теперь плащей на всех не хватало, и они так и сидели.

Кто-то спокойно играл в карты, иногда стряхивая с них капли, светя себе фонариком, как ни в чем не бывало.

Вертолёт швыряло в кромешной мгле.

Он трясся так, будто прямо сейчас собрался развалиться.

Справа и слева сверкали вспышки.

Совсем рядом что-то оглушительно грохотнуло, и снова грохотнуло.

Раза два, когда вертолёт словно ухал в бездну, внучка уже думала, что они падают. Но они всё летели и летели вперёд.

– Половина пути уже есть! – решил их подбодрить кто-то из геологов.

Только половина!

Внучка уже очень хотела приземлиться, хоть куда-нибудь, только чтобы не было так страшно.

Так страшно, что она сейчас даже не надоедала бабе капризами, сидела молча. Только иногда сбоку взглядывала на неё. И, поймав её ласковую улыбку, чуть более напряжённую, чем обычно, опять вцеплялась в бабу.

Она уже давно в неё вцепилась, но временами забывалась и ослабляла хватку.

Когда они сели, уже опустился вечер.

За бабой с внучкой кто-то приезжал.

Но не дождался, решив, что из-за сильной грозы вертолёт не вылетел.

И геологи разместили их ещё и на ночлег.

Внучка сразу провалилась в сон.

Когда проснулась, стояло свежее умытое солнечное утро.

Оказалось, что их с раннего утра кто-то дожидается.

От обилия новых впечатлений внучка слегка ошалела.

Всю дорогу она пыталась запомнить мудрёное название «коми-пермяки». И что её дед тоже коми-пермяк. Она спрашивала у бабы, какие они.

Баба улыбалась и отвечала:

– Такие же, как мы с тобой.

– Ну, да, наверное, и вправду такие же, – рассуждала внучка, – ведь её деда же такой, как и она, и как баба, и как все люди вокруг.

Но, с другой стороны, если люди живут так далеко, в тайге, а в самом этом слове есть какая-то тайна – то, значит, и люди эти не совсем обычные?

Во всяком случае, после вчерашнего перелёта она б уже не слишком удивилась, если бы их встречал сам Змей Горыныч.