– Жив, мама, не кричи. Папа, скорую вызови, быстрее, – приподнимая голову сына, громко просил Георгий.
Скорая приехала быстро и войдя в комнату Клима, врач с недоумением посмотрела на Георгия.
– Кто же мальчика до такого довёл? Вы ссорились? – спросила молодая женщина, лет сорока, с упрёком посмотрев на Георгия.
– Нет конечно. У нас умерла его мама, моя жена. Видимо, это так сильно на него и повлияло. Сделайте что-нибудь, прошу Вас, – ответил Георгий.
Женщина открыла запечатанный, стерильный бинт, обработала порез на запястье Клима и крепко перевязала ему руку.
– Примите мои соболезнования. Мне очень жаль. Мальчик крепкий, крови, правда, немало потерял, нужно в больницу везти, капельницу ставить, – сказала врач.
Клим медленно открыл глаза и посмотрел на отца.
– Спасибо. Нужно, значит везите, – ответил Георгий.
– Не поеду я никуда, – тихо произнёс парень.
– Всего на один день, завтра утром тебя выпишут. Иначе нельзя, – сказала врач.
– Я с тобой поеду, ты только успокойся, не добивай уже меня, сынок. Я не вынесу, если и с тобой что-то случится, – устало произнёс Георгий, с нежностью посмотрев на сына.
Клим поднял голову и виновато посмотрел на отца.
– Прости, пап, не знаю, что на меня нашло. Только я не знаю, как дальше с этим жить, – тихо произнёс парень.
Георгий, присев перед кроватью сына, крепко обнял его.
– Это не твоя вина, сынок, поверь. У мамы было слабое сердце. У тебя есть я, дедушка и бабушка, мы ведь живём ради тебя и очень тебя любим. Поехали, я тебя не оставлю. Всё будет хорошо, ведь ты понял, как тяжело терять близких и я не могу тебя потерять. Пошли, – поднимаясь, сказал Георгий.
Клим с отцом уехали на машине скорой помощи, Константин Алексеевич вышел на улицу и проводив их, сел на скамью. Мужчина давно не курил, но захватил на кухне сигареты сына и глубоко затянувшись, закурил.
– Что же на самом деле произошло? Почему так внезапно умерла такая ещё молодая и здоровая женщина. Варенька… – сам себе говорил Константин Алексеевич.
Глава 7
Мужчина вспомнил, как не хотел принимать её в семью, невзлюбив невестку и не одобряя выбор сына, как позвал своего зама, Сергея Николаевича с дочерью Ларисой, чтобы она смогла отбить Георгия у Варвары. Вспомнил пустые, пьяные глаза Ларисы и такой глубокий и добрый взгляд Варвары.
– Каким же дурнем я был. Бедная Варенька, ей бы жить да жить. Как жаль… – вдруг прослезившись, вспомнив такой радостный и искренний смех Варвары, прошептал Константин Алексеевич.
А в квартире, плача и причитая, Вера Ильинична с двумя соседками обмыли и переодели тело Варвары.
– Давайте, девоньки, уложим её в гроб, в последнюю постель Вареньки. Бедная моя девочка… как же нелепа сама смерть. Осторожно, не уроните. Оля, держи крепче за ноги, а мы с Надей за плечи поднимем. Да, вот так. А теперь, мы тебя накроем белой простынью, моя Варенька, обложим цветами. Красавица ты наша, царствия тебе небесного, – не замолкая, говорила Вера Ильинична.
В открытую дверь, просидев во дворе дома часа полтора, зашёл Константин Алексеевич.
– Ну как, справились? Может помочь надо? – спросил мужчина, войдя в зал и посмотрев на спокойное лицо покойной, с платком на голове.
– Мы уже управились. Ты, наверное, есть хочешь? Давай, я накормлю тебя и иди спать. Нам ещё к завтрашним поминкам готовиться надо. Сейчас тесто на пироги поставлю и компот можно сварить, да на балкон вынести. Завтра и времени не будет, – говорила Вера Ильинична, проходя с мужем на кухню.
– Что-то тут не так, Вера. Зачем вдруг Климу понадобилось резать себе вены, а? И о какой вине он говорил? У них явно не всё в порядке, – спросил Константин Алексеевич, сев за стол и принимаясь за ужин.