И вечером пришли Сергей Николаевич со своей дочерью Ларисой. Мужчина лет пятидесяти, выглядевший моложаво, одет был в дорогой костюм и белоснежную рубашку, при галстуке. Густые с проседью волосы, хорошо уложены, было видно, что он ухаживал за своей внешностью. Лариса очень походила на отца, большие серые глаза, светлые, длинные волосы, уложенные локонами по плечам, яркий макияж, ухоженные руки с маникюром ярко красного цвета. Она и правда была очень красива.

Девушка бесцеремонно подошла к Георгию и обняв его за шею, прильнула к его щеке ярко накрашенными пухлыми губами, оставив на ней след от помады. Вера Ильинична явно волновалась, боясь, что это причиняет Варваре боль, по себе зная, что значит, когда любимый мужчина с другой. Но Варвара отнеслась к этому спокойно, хотя Георгий и сам смутился.

– Ну что тут стоять? Проходите в комнату, пожалуйста, – запросто сказала Варвара, вытирая щёку мужа маленькой салфеточкой, которую от волнения теребила в руках.

Сергей Николаевич и Константин Алексеевич пожали друг другу руки, вместе прошли в зал и сели за стол. Вера Ильинична прошла на кухню.

– Жора, дорогой, как ты? А это, значит, твоя жена? – спросила Лариса, хмыкнув и посмотрев на Варвару.

Девушка была высокомерна, зная себе цену, она положила свои красивые руки на плечо Георгия.

– Моя любимая жена, Варвара, – ответил Георгий, отходя от Ларисы и обнимая свою жену за плечи.

– А я ждала тебя, думала, ты женишься на мне. Даже отказала Валере и Грише, а они так просили меня выйти за них замуж, – промяукала Лариса.

– Замуж, за обоих? Лариса, думаю, ты ещё не готова выходить замуж. Да и не создана ты для роли жены. Ты и любить-то не умеешь, – съязвил Георгий, хмыкнув ей в тон.

– Зря ты так, я очень тебя любила и люблю до сих пор и ты это знаешь, – делая вид, что обиделась, надув капризно губки, ответила Лариса.

– Вот и я очень люблю свою Вареньку, – целуя жену в висок, ответил Георгий.

Варвара простодушно улыбалась.

– Ну что за деревенское имя, Варвара? Фууу… – сказала Лариса, сделав брезгливое лицо.

Варвара весело рассмеялась.

– Вы правы, Варвара – редкое имя и мне оно очень нравится. Но смиритесь, Георгий выбрал меня, а не Вас. Красота быстро увянет, а вот доброта, которой к сожалею в Вас нет, остаётся на всю жизнь. И мне жаль Вас, да, любовь Георгия дорогого стоит и потерять такого парня тяжело, понимаю Вас. Простите, мне надо мамочке помочь, – сказала Варвара, гордо вскинув голову и делая акцент на слове "мамочка".

Ей стало неприятно находиться рядом с Ларисой и она ушла на кухню.

– Один – ноль. Смирись, Лариса, тут ты проиграла. Моей Варваре цены нет. Она Человек с большой буквы, а ты лишь видимость человечка, – засмеявшись, сказал Георгий и пошёл за женой.

Лариса кусала свои губы, сдаваться она не любила, это снижало её самооценку. Девушка хотела было уйти, но передумала и зашла в зал, сделав дежурную улыбку.

– Папочка, налей мне вина, хочу выпить за то, чтобы Георгий и эта деревенская замухрышка разошлись, – сев рядом с отцом, сказала Лариса.

Вера Ильинична занесла на блюде утку с яблоками и поставила на середину стола.

– Садись, Верочка, посиди с нами. А Жора где? Зови и его, – намеренно не называя Варвару, сказал Константин Алексеевич.

– Это твои гости, Костя, так что сидите сами. Будет что нужно, позови, принесу. Я лучше на кухне с моей Варенькой посижу, с ней как-то интереснее. Она у нас чудо, – осмелев, сказала Вера Ильинична.

Константину Алексеевичу стало неловко перед своим замом и его дочерью. Он строго посмотрел на жену, но ничего ей не сказал, хотя его так и подмывало ответить ей. Правда, он был удивлён, ведь Вера Ильинична никогда себе не позволяла так разговаривать с мужем, да ещё при посторонних.