Хочется вцепиться в его лицо, стереть эту мерзкую улыбку с его губ, но меньше всего мне нужно, чтобы кто – то узнал, что произошло. Судя по всему, пока никто не в курсе. А значит Данте оставил вчерашние фотографии себе… Остается надеяться, что он взял что хотел и теперь забудем о моем существовании…

— Ольховская, что это с тобой? — врезается в сознание его насмешливый голос. Черт…. — Голова мокрая, лицо без макияжа, вид такой словно ты из помойки вылезла. Отравилась что ли?

— Сибирской рыбой. Мерзкая такая была, красивая снаружи, но гнилая внутри.

Решаюсь поднять взгляд, пока все обмениваются историями своих отравлений, сочувствуют мне. Смотрю Данте прямо в глаза. Его взгляд темнеет, а жевалки двигаются на острых скулах. Он шагает ко мне, но меня спасает преподаватель…

— Заходим, не толкаемся.

Хочу пройти поскорее, за Асей, но этот гад стискивает мою руку выше локтя, сжимая до боли…

— Отвали, Распутин!

— Не ори… Сначала обсудим твой крысиный поступок.

— Мой крысиный? Ты не попутал?

— Сейчас ты расскажешь, что не звонила моему отцу? Или, что не взяла у него денег? А еще строила из себя невинную овцу. Я ж почти виноватым себя почувствовал. Может даже извиниться хотел, предложить отношения…

— Что за чушь?! Это не правда!

— Не звонила моему отцу? – дергает меня к себе, а я лишь молюсь, чтобы никто не увидел нас вот так, нос к носу.

— Звонила, да, но денег я не брала.

— Расскажи это святому Бергману, который верит в твою непорочность, я вчера лично убедился, что ты такая же как все… — он все ближе и ближе подтаскивает меня к себе, коротко на губы, дрожащие смотрит.

Мне плюнуть в его лицо хочется, но и так слишком много внимания привлекли.

— Люба, Данте привет, — голос Максима, всегда тихий и спокойный прерывает истязание. Рука еще в захвате, но уже не больно.

— Здорово Бергман. Галстук бабуля выбирала? — ядовито усмехается, потом поворачивается ко мне. – Нам еще есть, о чем поговорить, Ольховская.

— Да пошел ты, — дергаю рукой. Распутин сразу ее отпускает. Уходит в аудиторию, а я тру руку.

— Семейные разборки? — подает Максим голос, а я резко поворачиваю голову к нему. У него и правда смешной галстук. Я и сама не раз смеялась над его внешним видом, но никогда не задумывалась, как это выглядит со стороны. Отвратительно.

— Недоразумение скорее, — отворачиваюсь от него и шагаю к двери.

— Так вы не вместе?

— Да с чего мы должны быть вместе?! С чего ты это взял?

— Просто, подумал… Ну нет так нет…. Не хотелось бы просто, чтобы ты оказалась его очередной зарубкой на кровати, надеялся, ты выше тех куриц, что падки на его внешность, — стыдит он меня до такой степени, что выть хочется.

— Я выше, — выплевываю. Сегодня даже тихий и спокойный Макс крайне раздражает. – Меньше всего меня в парнях интересует внешность.

— Ольховская, вы там шоу устроить решили, поэтому так задерживаетесь?

Стискиваю челюсти, когда вся аудитория заливается смехом. Правда слышу я только один голос, голос подонка, который одним свиданием исковеркал мне жизнь. И что он болтал про деньги? Я же ничего не взяла! Ни копейки!

12. Глава 6.1

Я всю пару как на иголках. Наверное, впервые не могу слушать преподавателя. Про конституцию и кодекс. Про законы, которые в данном конкретном случае бессмысленны.

Все решает сила.

Все решают деньги.

Сколько было таких случаев, когда люди с деньгами выходили сухими из воды.

Тру правую сторону щеки. Поворачиваю голову, тут же накатываясь на острый взгляд Распутина.

Не смотрю на него, лучше на преподавателя, или на Макса, который сел сегодня от меня за три ряда. Не то, чтобы я обижаюсь, но это странно, потому что он всегда где – то рядом.