– А я, по-твоему, не человек и не достоин уважения? – злится. Не в духе сегодня. И нет, он не на Лизу злится. Дочь Олег по-своему любит. Нельзя обвинить его в том, что он плохой отец. Строгий, требовательный – да.

– Она дома. И должна чувствовать здесь себя комфортно, без церемоний, – вмешиваюсь я.

– Она должна меня уважать! – отрезает Олег. Хочется сказать, что подобным способом он не добьется уважения. Лиза в таком возрасте, что с ней надо дружить, чтобы понять, но я сжимаю губы. Не могу вмешиваться в их отношения и принижать Олега в присутствии дочери. Я еще парадоксально забочусь о чувствах Олега. Он о моих давно уже нет. С момента, как перестала жить по его правилам и заглядывать ему в рот.

Дальше Олег не успокаивается, продолжая отчитывать дочь за недочеты в учебе. Я чувствую себя виноватой перед Лизой. Ибо злится Олег на меня, а срывается сейчас на ребенке.

Завтрак заканчивается. Я спешу покинуть столовую вместе с Лизой. Важных дел у меня, к сожалению, нет. Но и сидеть в этом доме я не могу. Несмотря на огромную территорию, этот дом меня давно душит.

– Нелли, зайди ко мне в кабинет, – довольно сдержанно просит Олег.

Я не хочу, но все равно иду. Если сейчас снова покажу характер, то опять случится конфликт. А я сегодня без сил. Фаза бунта во мне затухла, на смену ей пришел период безразличия. Когда совершенно все равно и пусто ко всему. Я чувствую, как меня медленно накрывает этой фазой моего сумасшествия.

Сажусь в кресло, затягиваюсь электронной сигаретой, выпуская ягодный дым в потолок. Смотрю в панорамное окно на двор.

– Нелли, – выдыхает Олег, прохаживаясь по кабинету. – Давай как-то договариваться? Иначе я буду вынужден… – не договаривает.

– Что? Закроешь меня в психушке?

– Не утрируй. Я этого не хочу. Но ты меня пугаешь. Меня даже где-то заводит твоя шиза, – усмехается. – Но давай ты будешь скрывать ее от окружающих.

Садится рядом со мной, опуская руку на спинку дивана позади меня. Очень близко. Его парфюм начинает душить. Олег дышит мне в затылок, прикасаясь к волосам. Прикрываю глаза. Мне давно неприятны его касания.

– Не трогай меня! – веду плечами.

– С чего это? Я твой законный муж. Имею право.

Усмехаюсь, глубоко затягиваясь.

– Когда мы последний раз трахались, дорогая моя?

– Когда ты меня насиловал, – напоминаю ему инцидент, когда я сказала «нет», но он все равно меня взял.

На жесткое насилие этот акт, конечно, не тянул. Я сказала «нет», но Олега это только завело еще больше. Я пыталась вырваться, но он скрутил меня. А дальше он вбивался в меня, хрипя, как животное, а я равнодушно смотрела в стену. Но я цепляюсь за любую возможность напомнить Олегу о том, что мы давно не счастливая пара.

– Не преувеличивай! – психует Литвин. – Что ты хочешь от меня? Прекрати себя вести неадекватно. Прекрати позорить меня перед партнерами. Надень белое пальто приличной женщины. Достойной супруги. Хотя бы в обществе. А дома можешь устраивать свой шабаш, – смеется. – И тогда меня не будет срывать, как вчера. Я, сука, тоже не железный! Развода не будет. Ты это знаешь. Давай найдем равновесие. Прекрати будить во мне зверя! – говорит, а сам тянет мой кардиган с плеч, за ним оттягивает комбинезон и целует в плечо, отчего меня передёргивает.

– Тебя перестали удовлетворять твои шлюхи? – резко натягиваю кардиган на плечи, не позволяя меня трогать.

– А кого я должен трахать, позволь спросить, когда жена не дает? – рычит, начиная заводиться. Он тоже сумасшедший. С ним часто случаются приступы ярости. Не могу сказать, что я не виновата. Отчасти да.

Так просто. Дайте мне свободу, и всё встанет на свои места, но нет. В этом мире сильных мужчин так не бывает.