И я… Я тоже ужасно соскучилась.

– Ле, – бурно забормотал Юль, – ты уже вышла замуж?

Ранко коротко всхлипнул от смеха:

– Не так быстро, Юль!

– Почему? – Рос поднял на меня удивленные синие глаза. – Вы же поехали на раут, чтобы Клен вышла замуж. Так уже все? Ты больше не уедешь?

Юса обнял меня за плечи. Пользуясь своим высоким ростом, легко отбил в единоличное владение. Малыши протестующе заверещали.

– Клен поехала туда ради приличий. Соблюсти этикет. А замуж выходят навсегда. Если бы такое случилось, Клен сейчас не рылась бы тут в нашем цветнике. А готовила завтрак мужу. Так же, Ле?

Он подмигнул мне, а Ранко обнял с другой стороны. Они в шутку стали тянуть меня в обе стороны, дурачась, но соперничая друг с другом.

– Так что – никаких замуж, – проговорил Ранко. – Мы тебя не отпустим. Будешь до конца своих дней готовить завтраки нам, а по вечерам – читать сказки. Ты наша – Клен!

– Пустите, – я вырвалась из этого дружеского «тяни-толкая», – у меня руки грязные, испачкаю. Дураки, вы сами женитесь, и будете слушать сказки, которыми вам заговорят зубы ваши жены.

– Жены тоже читают сказки? – заинтересовался Юль. – Так же как Клен?

– Хуже, – щелкнул его легонько по носу Ранко. – Конечно, хуже. Никто не сравнится с нашей Клен. В том числе и в чтении сказок.

– А зачем нам тогда жениться? – не желал сдаваться Юль. – Какое нам от этого удовольствие?

Он был довольно практичным ребенком для своего возраста. И – я отметила это особо, намереваясь тщательно обдумать линию поведения чуть позже, – непроизвольно отодвигал на задний план своего брата-близнеца. В тени бойкого Юля Рос становился все более молчаливым и незаметным. Я обязательно займусь его самооценкой, пока не стало поздно…

Замуж? Вот уж нет! У меня и в Доме Шиори еще дел не на одно десятилетие! Я фыркнула вслух.

– Про удовольствие мы поговорим чуть позже, – сказала я Юлю.

– Когда?!

– Например, когда ты почистишь зубы. И умоешься. И…

У всех братьев Шиори разом испортилось настроение. По крайней мере, они уставились невидящими глазами в сторону, на меня больше не смотрели. Младшие отползли к дальним побегам лидонии и невероятно заинтересовались каким-то жуком, пытающимся вскарабкаться на длинный изогнутый прут. Юль присоединился к ним.

Я присела на бортик, отделяющий паркет от ящиков с зеленеющей порослью. Лидония все еще выглядела чахлой, цвела с трудом. В прошлом сезоне я едва нацедила бутыль отвара и тянула его до этой осени. Оставалось совсем на донышке. И то, что я видела сейчас, не внушало надежды приготовить отвара на грядущий год хотя бы в том самом количестве.

– Как мама умудрялась справляться с этим? – кажется, подумала вслух.

Обычно я прячу свои мысли, чтобы не волновать братьев, а они всегда вертятся где-нибудь поблизости, навострив все четыре пары любопытных ушей. Но сейчас беспокойство за состояние Тео притупило бдительность.

– Он становится все… – тихо сказал Юса, и присел на корточки рядом со мной.

Мы оба знали, что близнец имеет в виду. Если у нас не будет достаточно отвара лидонии, то Тео придется очень плохо в попытках обуздать поднимающийся Гнев. Просто мы видели приступы несколько раз, когда все только начиналось. И ни мальчики, ни я не хотели бы повторения тех ужасных дней. Когда никто из нас не знал, как ему помочь.

И тогда, в первый раз…

Страшные в своем молчании, налитые кровью лица озверевших уже нелюдей. Осколки стекла, впивающиеся в локти и живот. И жуткий крик Тео – не горлом, всем телом, перекинувшимся неестественной дугой на бетонно-стеклянном крошеве.

Я не поняла, что случилось, просто не поверила, как крик может быть неслышным, но мощным. Искаженное лицо полузверя, отброшенного ко мне этим взрывом, его раззявленный рот из которого вываливается откушенный язык, едва держащийся на окровавленной ниточке.