Обратный путь показался намного короче. Рюкзак стал легче, солнце снова грело спину, воздух прогрелся и руки уже не стыли на ветру. Пётр и Марина шли рядом, держась за руки, и говорили о том, куда они поедут завтра.

Пётр не знал, можно ли считать сегодняшнюю экспедицию удачной, со всей этой кучкой найденного хлама, которая, на его взгляд, не стоила совсем ничего… С другой стороны, неудачным их мероприятие тоже не было, так как теперь они точно знают, что металлоискатель работает… Опять же, – вон сколько добра нарыли…

Нет, для первого раза нормально, просто место неудачное попалось…

13 апреля. Примерно девять часов вечера. Москва.

– Ну, что, Петруха, с боевым крещением? Давай, давай, хвастайся, чего у тебя там…

Пётр вытащил из кармана мятый пластиковый пакет, и высыпал его содержимое на стол. Все находки он помыл с мылом, где смог, потёр щёткой, и монеты теперь почти не отличались от тех, что можно было просто получить на сдачу в магазине.

– Ну что ж, для первого раза – шикарно. Что, в городе собирал?

– Да нет, в Звенигород таскались за каким-то лешим… Как ты думаешь, билеты-то хоть отобью?

– Честно? Не знаю. Сейчас возьмём каталог, посмотрим… Вообще, что-то маловато хлама… Ты что, не всё собирал?

– Конечно, нет. Всякие непонятные железки выбрасывали… Крестик ещё нашли, тоже не взяли…

– Иди ты? Петруха, иной крестик легко за триста баксов сдать можно! А «всякие непонятные железки» тоже нужно брать, так как, во-первых, никогда не знаешь, вдруг ещё раз на то же место доведётся вернуться, так чтобы по новой на этот хлам не отвлекаться, а во-вторых, это для тебя – непонятные железки, а для кого-то – очень даже понятные, которые они, может быть, всю жизнь коллекционируют… Ты не поверишь, чего только сейчас не собирают: и пуговицы всякие, и пломбы свинцовые, и старые пивные пробки… Есть чудаки, копоушки коллекционируют.

– Это ещё что за хрень?

– Да лопаточки такие, которыми в ушах ковырялись, пока ушные палочки не изобрели. Делали их из кости, дерева, металла… И простые совсем, и всячески изукрашенные… Вот и прикинь, этой ерунды чёрт-те какие коллекции собраны… А ещё есть всякие прибамбасы с военной формы, знаки различия, кокарды, нашивки, именные жетоны… В общем, собирай всё. Колен-вал от трактора, конечно, тащить с собой не нужно, а всё остальное – бери, может, и пристроится за какие-то деньги. Гильзы вот – тоже дело хорошее. Пару-то у тебя никто не возьмёт, а соберёшь десяток – другой, – глядишь, и найдётся покупатель…

Сергей Грищук достал из рабочего стола стопку замусоленных листков и начал отбирать нужные.

– Петь, не спи, разбери-ка их пока по годам.

Пётр начал раскладывать монеты рядами: гривенники – к гривенникам, пятиалтынные – к пятиалтынным, двугривенные – к двугривенным…

Грищук отобрал листки, и начал брать по одной монете и сверять с листками:

– Так… Эта – рублей двадцать… И эта… Эта – пятнадцать… Эта – двадцать пять… А это… Ну-ка, ну-ка, что это тут у нас… Петруха, присядь-ка… Вот эта – шесть тысяч!

– Ты не путаешь, Серёг? Обычный же пятнадчик… Вон, ты такой же в пятнашку оценил…

– Такой же, да не такой. На этом, видишь, нет буквы, обозначающей монетный двор… Таких было выпущено очень мало, так что это – настоящий махровый рарик…

– То-есть, ты хочешь сказать, что я смогу продать его за шесть штук?

– Теоретически, да. А практически, за эти деньги предмет возьмёт только коллекционер. Перекупщик, конечно, даст меньше, ему же и самому надо наварить… Ну, тысяч за пять-то, думаю, сдашь… Вот, возьми карточку, позвонишь, скажешь, что от меня. Так, поехали дальше…