– Фи… Ни за что. Только фуа-гра, белые трюфели и бокал новозеландской «Астролябии» урожая девяносто восьмого года…

– Какой ты, право… Ну, ладно, фуа-гра, так фуа-гра… Но вот я тебе, как друг, и, практически, родной человек, по-хорошему советую: не выкобенивайся, соглашайся на бутерброды. А то я их сейчас сама все съем. Тебе же будет хуже.

На холм поднялись быстро. Пётр сбросил на землю ненавистную ношу, и принялся распаковывать инструмент: извлёк из брезентового пенала длинный свёрток, и, присев на корточки, развернул его. Армейское шерстяное одеяло, в которое была завёрнута лопата и металлоискатель, свернул вчетверо и положил на полиуретановый коврик, и, не в силах дольше терпеть, ухватил Фишера. Припоминая читаную накануне инструкцию, включил прибор. Сейчас же раздался писк – блин, конечно, первая находка – своя собственная лопата, лежащая под ногами… Один раз он уже держал Фишера в руках, – в прошлом году Грищук зазвал его с собой, и дал немного походить с металлодетектором. Пётр даже сам лично нашел какую-то железную загогулину и алюминиевую пивную банку. Вообще, ничего стоящего они тогда так и не нашли, но какой-то навык остался: Пётр помнил, как «отсекать» железо, как «устанавливать баланс на грунт», и как по звуковому сигналу и показаниям на дисплее микрокомпьютера худо-бедно различать разные объекты.

Ладно. Пошел вперёд, проверяя землю перед собой, как минёр из фильма про войну… Прошел шагов двадцать… Пискнуло, и сразу умолкло…

– Пи, ты есть идёшь, или станешь свою фуа-гру дожидаться?

– Мариш, подожди минутку, тут что-то есть…

Ещё раз провёл над тем местом, где пискнуло… И вот, снова: Бииип!

– Мариш, будь добра, лопату принеси?

– Вот она, наша женская доля… Кому-то – развлечение, а я – лопату таскай… Вот, держи. Или копать тоже мне?

– Ну что ты, любовь моя, как можно… Это слишком интеллектуальная работа…

Маришка фыркнула, а Пётр воткнул лопату в землю и выворотил солидный шмат жирного, лоснящегося влагой суглинка. Потом взял чуть в сторону, и выворотил ещё. Потом пошел вглубь…

Где-то на десятой лопате Маришка поинтересовалась, а как глубоко он собирается копать? Вопрос застал Петра врасплох: вообще-то он думал копать до тех пор, пока чего-нибудь не найдёт… Но – руки с непривычки уже немного устали, самое время отдохнуть, проверить, всё ли идёт по плану…

Он взял Фишера, и проверил яму.

Глухо.

Хм, странно… Может, он не там копал?

– А ты не мог эту штуку выкопать, и не заметить?

Блин, как это могло не прийти ему в голову?

Пётр взялся прощупывать выброшенный из ямы грунт, и скоро снова «бипнуло» – наверное, как раз там, куда он вывернул первую лопату земли. Ударил лопатой плашмя, кусок суглинка развалился на несколько частей, и в одном месте показался какой-то ржавый предмет… Пивная пробка.

– Ну, с первой находкой тебя, – Маришка нагнулась и подняла пробку, – теперь мы знаем, что эта штука работает. Всё, бросай лопату, пойдём завтракать!

Корейская лапша показалась Петру чудом кулинарного искусства. Потом ели бутерброды, запивая дымящимся кофе, смотрели на тёмную воду Москвы-реки и кирпичные стены монастыря, возвышавшиеся над лесом, а спины пригревало набирающее силу солнце. Петя вдруг почувствовал, как сильно ему хочется спать, зарыться в это серое колючее одеяло, и вздремнуть часок – другой…

– Что, в сон клонит?

– Угу. Признавайся, чего ты мне в кофе подмешала…

– Глупенький… Это у тебя кислородное отравление: привык в своей конторе к воздуху, от которого даже фикусы загибаются… А здесь воздух такой, что его можно расфасовывать, и на рынок тащить… Вот твой организм и хочет попользоваться, а тебя – отключить на время, чтоб не мешал добро по полочкам ныкать… Ну ничего, сейчас кофеин всосётся… Куда он там всасывается-то… И ты сразу разгуляешься.