– Филипп, Дафна, хватаете Флоренс, мчите в Старлайт, там на скоростную электричку до Лостхила и к Авроре. Если все пойдет по плану, через два часа будете у нее. Должны успеть. Блэр?

Блэр нерешительно водила руками над спящей Флоренс, но волновалась так сильно, что не могла вызвать даже крылья, не то что остановить время.

– Мойра с ним, ты молодец, пчелка.

– Элайджа, а вы? – спросил Филипп.

– Мы с Блэр должны сделать кое-что.

Напряжение повисло в воздухе. Блэр встретилась взглядом с Дафной, напуганным и потерянным.

– Элайджа, мой король, не лучше ли нам вместе…

– Мы с Блэр найдем Хаоса, ты прав. – Элайджа подозвал патрульного, а тот, краснея и едва переставляя ноги, подошел к ним. – Отвези их на станцию, и как можно скорее.

– Элайджа…

– Филипп, у нас нет времени! Флоренс вот-вот умрет, и, увы, пока надо как-то поддерживать ее жизнь.

Филипп плотно сжал губы, зная, как опасно пререкаться с королем, даже если ты и называешь его другом. Блэр глубоко дышала, пытаясь унять тошноту, накатывающую вместе с паникой. Метка ярко горела, ведь магия бушевала, считывая страх: они притащили в Соларис Флоренс, которую все ненавидят, но, если мойра умрет, исчезнут Врата, нагрянет хаос… Ах да. И сам Хаос собственной персоной. Блэр заправила за ухо белую прядь, что выбилась из хвоста.

– Это приказ, – холодно изрек Элайджа, погружая всех во мрак. Филипп недовольно стиснул зубы, проглатывая ругательство, все же кивнул. – Даф, ты как?

Дафна неопределенно махнула головой. Элайджа тяжело вздохнул, сгреб ее в охапку и прижал к себе. Она уткнулась в отцовское плечо, дрожа, цепляясь с такой силой, словно не могла без него существовать.

– Помни, ты моя семья, моя кровь, слышишь? А Аврора – твоя мама, – шептал Элайджа. Блэр подошла ближе, коснулась руки сестры. – Ты – моя семья, и я люблю тебя. И знаю, что ты достаточно сильна, чтобы сейчас собрать эмоции в кучу, выкинуть их и сделать то, что должна. Поняла?

Дафна отстранилась, показывая заплаканное лицо, встретилась взглядом с Блэр, потом перевела глаза на Элайджу.

– К маме, да? В больницу?

– И как можно скорее. Справишься?

– Да, пап.

– Тогда вперед! Времени нет!

– Даф, все будет хорошо, – сказала Блэр, выдавливая улыбку.

Дафна кивнула, а потом махнула Филиппу, показывая, что пора выполнять приказ короля.

– Мне нужны твои крылья, – сказал Элайджа, едва они остались вдвоем.

Блэр невольно вздрогнула, ведь знала, что магия – боль. Помнила рассказ, как отец вырвал собственные перья, чтобы вернуть Авроре глаза. Догадывалась, как это… неприятно. Но потом вспомнила Клауса. Вспомнила, какой храбрый у нее папа. И уверенно кивнула.

Элайджа взял ее за руку, считал эмоции и провел по щеке.

– Только для усиления твоей магии, пчелка. Я бы никогда не просил твоей боли ради ритуала. Но мне все равно нужна твоя кровь. Из вены.

Блэр не сумела скрыть облегчение, закусила губу и протянула отцу руку, свела лопатки, вызывая крылья.

– Где он тебя касался?

– Плечо. – Она стянула рубашку, открывая отметины ногтей Клауса. Она вспомнила боль, едва выступила кровь, но вместе с ней – магию, необузданную, сумасшедшую, сносящую с ног своей силой.

Элайджа коснулся ее плеча, провел пальцем, вызывая остатки магии, отделяя от магии Блэр.

– Ты как это делаешь? – прошептала она, выворачивая голову, силясь увидеть, как отец выпускал из нее черно-серебристую нить.

– Что же я, не узнаю магию своей дочери? – улыбнулся Элайджа, наматывая нить на кинжал. – Сядь.

Блэр опустилась на траву, прося ноги так не дрожать, но сердце билось о ребра, царапая их одной мыслью о Никлаусе. И знать бы, что пугало сильнее: сами мысли о привлекательном мужчине или тот факт, что отец считывал ее эмоции. Элайджа молчал, но она догадывалась, что разговор будет позже.