Тут Саша вспомнил про Мохаммеда Али и на неверных ногах ушел за фотографией. Во двор въехал грузовик и, пятясь задом, пристроился к окошку складского полуподвала. Слава тоже ушел, потом вернулся.

– Слушай, Сашки нет, сейчас скандал будет. Помоги машину нагрузить.

Я снял рубашку, повесил ее на гвоздик и полез в крытый кузов. Мы грузили машину ящиками с шампанским. Слава снизу, из окошка, выталкивал мне по роликам ящики, а я, согнувшись, тащил их в глубину кузова и, надсаживаясь, громоздил один на другой. Не успел я одну стенку полностью заставить, а уже едва дышал, и лило с меня в три ручья. А ящики все прибывали. Появившийся голый Саша втиснулся между кузовом и окошком и принялся подавать мне ящики, поднимая их одной рукой. Ему, видно, стало неловко, что я за него работаю, но толку от его помощи было мало: его качало. Женщина из-за Славиного плеча отчаянно заматерилась на него, опасаясь, что он уронит ящик; Саша отвечал ей ленивым матком. К концу погрузки я едва на ногах держался.

– Ну и работенка у вас! – с трудом проговорил, вывалившись из битком загруженного кузова. – Тут трезвый-то ноги протянет, а вы еще пьете…

– Чудак! – ответил Слава. – Если бы мы не пили, мы бы вообще попадали. Допинг, понял?

Тут мне загорелось угостить новых знакомцев пивом. Каждый раз, проходя Нескучным, я с вожделением посматривал на пивной ларек в глубине парка, на немногочисленных счастливцев, распивающих в ранний час пиво за столиками под открытым небом, и втягивал остро-соблазнительный запах готовящихся шашлыков. Но какой же безумец станет пить пиво по пути в библиотеку! Теперь наконец подходящий случай представился. Саша согласился сразу, Слава колебался, ссылаясь на то, что их могут хватиться. Он, как я заметил, гораздо ревностнее относился к своим служебным обязанностям, чем его легкомысленный товарищ. Впрочем, Славина щепетильность имела скорее декоративный характер. В два языка мы быстро его убедили, что никому он здесь не понадобится.

Мы выбрались с базы, причем мы со Славой перелезли через забор, а Сашка опять прополз под воротами, и двинулись по дорожке между деревьями, не обращая внимания на шарахавшихся от нас прохожих. Слава рассказывал мне, как работал на кладбище, где, по его словам, заколачивал по сотне в день и под конец обнаглел до того, что нанимал вместо себя двух студентов землекопами, выплачивая им по десятке. Каким образом закончилось это благоденствие, я забыл; помню только, что не по его вине: как всегда в таких случаях, сыграли роль роковые обстоятельства.

– Ну а ты-то как, – обратился я к Саше, – из шоферов в грузчики попал?

Вместо ответа он двумя пальцами одной руки стукнул по пальцам другой, изобразив решетку.

Когда через пару часов мы вернулись на базу, оказалось, что погрузок в этот день уже не предвидится и грузчики могут быть свободны. На радостях решили выпить. Поскольку денег (моих) на две бутылки уже не хватало, собрали всю, какая нашлась, пустую посуду, и мы с Сашей, который то проваливался в небытие, то возвращался к разумному существованию, отправились с полными сумками в «Гастроном». Дальше – затмение. Помню только, что за нашим столом появилась какая-то отвратного вида шлюха, которая лезла к Сашке с объятиями, а он отталкивал ее и рвался добыть женщину для меня, но, за неимением таковой, ее же и предлагал мне в любовницы.

– Не пожалеешь, Серый!

Как я добрался до дома – не помню; очевидно,