– А чем же им так не нравится власть царя? – спросила она у Тани.

– Да вот поди ж ты, у них спроси… Потому как супротив богатых идут. Думают, какая где другая власть есть лучше? Да нету такой нигде. Говорят, они, мол, за бедных. А бедными, Машенька, у нас только одни лодыри да пьяницы бывают.

Значит, этих бедных людей и социалистов так всегда боялся дядя Сергей и боится тётя Элла, а больше всех их с Митей дядя Ники, сам государь Николай II, но и он, когда она видела его на коронации в Успенском соборе Кремля ещё совсем маленькой, был добрым и совсем не похожим на плохого, злого царя. Но как же они будут жить, если те социалисты вдруг захватят трон? И будут ли они живы? Они с Митей ещё не взрослые, но уже и не дети, и она видит, что её руки уже не такие пухлые, как в детстве, такие «взрослые» руки и тело её уже почти взрослое, и никто из близких и даже нянь не считает их детьми, кроме, конечно, Танюси – она по-прежнему помогает ей переодеваться и всегда застёгивает ей, как маленькой пуговицы и ботинки.

– Оставь меня, я уже взрослая и смогу одеться сама, – сказала она горничной, и начала возиться со своими петлями на платье и шнурками на ботинках.

А вот к бедной жизни и к простой еде им с братом и привыкать не надо. Каждое утро Таня будит их с Митей в половине восьмого часа, но просыпается она ещё раньше, особенно зимой, когда в детской к утру жарко натопленная голландская печка за ночь остывает, и под тонким одеялом и ночной рубашкой её начинает остро покусывать холод. Зимнее утро кажется таким чёрным и страшным, будто за ночь по дворцу прошли все грозные века. Они умываются чуть тёплой водой и идут на молитву, потом завтракают овсяной кашей, одним яйцом и простой булкой с чаем. Никаких кушаний им самим выбирать нельзя, и кроме особых и праздничных дней запрещается просить сладости и шоколад.

– Если б мы были богатыми, то могли бы купить себе всё, что душа пожелает, – сказала она Мите.

– Дядя Сергей говорил мне – это всё потому, что я ещё не великий князь. А вот великим князем я стану очень богатым, то тогда так и быть отвезу тебя в лучший ресторан Москвы, а себе куплю настоящий автомобиль, целую гору лучших костюмов и золотые, как уpapan запонки, – мечтал Митя.

– Значит, если сейчас у нас нет денег, то мы бедные, – сказала она.

– И, бояться их нам ни к чему – нас социалисты не убьют, – согласился с ней брат.

– Мы – бедные! – Каждый раз, садясь завтракать, смеялись они над собой.

В Царское Село в гости к семье государя они с братом впервые поехали на рождественские каникулы и вначале страшно волновались от предстоящей встречи с дядей, который, как они решили должен быть суровым с ними из-за женитьбы их papan, а тётя Аликс, как и мадам Элен будет без конца читать им нотации, но удивились тому, какой простой оказалась жизнь в Царском. В громадном Александровском дворце было так же тепло и уютно, и для них он будто сузился в размере до небольшого дома Лаймингов. В бальном зале дворца поставили пышную, почти до потолка, наряженную ёлку, украшенную игрушками и свечами, и им с Митей, так же как и четырём маленьким великим княжнам позволили встретить Новый год. А на утро тётя и дядя сделали всем подарки – Мари, уже как барышня получила нарядное платье от мадам Ламановой и книгу «Три мушкетёра» на французском языке, а в комнате Мити установили рельсы и настоящую железнодорожную станцию с вокзалом, паровозом и вагонами с сидящими в них куколками-пассажирами.

И тётя Аликс была совсем не похожа на свою родную сестру Эллу: четыре её дочери, старшей из которых Ольге было восемь лет, а младшей Анастасии ещё и не минуло двух, могли целый день играть в комнатах maman, возиться с любыми игрушками, вольно бегать и валяться на огромной шкуре белого медведя, и это ни капли её не сердило. Государыня каждый вечер играла на рояле и пела им своим дивным голосом английские рождественские песенки. С горьким комком в горле глядела Мари, как великие княжны бросаются крепко обнимать maman, и как ужасно завидовала она им в те мгновенья. Завидовала она и тому, как часто сидят рядом с ними и с нежностью глядят то друг на друга, то на детей их родители.