– А ты как думала? – заметил он человечьим голосом и плотоядно облизнулся.

Существо сверху, обнадёженное его полным невмешательством, ещё сильнее вдавило свою полузадохнувшуюся жертву в мягкий лесной мох. Щекотанье и царапанье его шерсти стало почти невыносимым…

Кира застонала в голос и… проснулась.

Она медленно приходила в себя, усмиряя бешено стучащее сердце и осознавая постепенно, что всё пережитое – всего лишь сон. А явь… Явь – это промокшая на спине рубашка, невыносимая духота, тяжкая, густая вонь и зуд. По всему телу.

Она поспешно, с наслаждением принялась скрестись ногтями, нетерпеливо шипя, не успевая за поступающими из разных мест сигналами и не обретая облегчения.

– Да что же это!

Окончательно проснувшись, Кира села в постели. Свесила ноги.

Небольшое узкое окошко занималось приближающимся рассветом, уже вполне достаточным для того, чтобы различить смутные очертания мебели. Не переставая почёсываться, принцесса прошлёпала к столу, ощупью отыскала свечу, затеплила её от уголька из прогоревшего камина… Подошла с ней к кровати и… обалдело, с придыханием выматерилась…

* * *

– Что новенького, дорогуша? – поинтересовалась утром у горничной королева, пока та, натужившись, затягивала госпоже корсет на раздобревших телесах.

– Ну… – задумалась та, припоминая, – что… Свинья нынче опоросилась. Наделала скотникам переполоху – всю-то ноченьку вокруг неё бегали! И ведь не зря: из пятнадцати только парочка дохлячков, остальные благополучны, слава богу…

– Это которая? – заинтересовалась королева. – Не Розочка?

– Ага! Точно вы говорите – она самая!

– А она не… – внезапная мысль посетила королеву: – Да нет же! Подожди со своими свиньями, Эльке! Я не об этом! Какие ещё новости?

Эльке вытерла рукавом пот со лба и завязала, наконец, шнурки корсета:

– Что ж ещё-то? Кухарка утром кофе опрокинула на скотника Брунса – то ли со слепу, то ли со зла: они всё грызутся почём зря… Ошпарила, говорят… Пожалуйте ручки, ваше величество…

– Вот чёртова дура, – удивилась королева. – Да не про то ты всё говоришь! Что гостья-то наша?!

– А-а! – протянула горничная . – Так бы сразу и сказали… Ножку извольте приподнять, ага… Таки да, ваше величество! Гостья-то – вот холера! Сроду такого безобразия я не видывала в жизни своей… Спала – представляете где? – в малой трапезной, у камина! Спальню ж ей отвели, как путёвой – радуйся да благодари! Нет же! Верно говорят – что бродяжка, что дворняжка…

– Где, говоришь, спала? – насторожилась королева. – В малой трапезной? Отлично! Это просто великолепно!

Она прищёлкнула пальцами и, еле дождавшись окончания утреннего туалета, устремилась в покои благоверного.

– А я говорила! – объявила она с порога, расталкивая управляющих и министров. – Сработало, ваше величество! Как по нотам! Извольте вызвать её к завтраку и допросить по поводу сегодняшней ночи!

– Ваше величество, – сурово ответствовал супруг, – мне недосуг заниматься подобной ерундой!

Королева поджала губы:

– Ерундой?! По-вашему выходит, приютить у себя единственную дочь Большемокрицкого короля – это ерунда? Породниться с ним через брак наших детей – это ерунда? Получить за неё приданым Дикий лес и военный союз против Лысых Холмов – может, тоже ерунда?

Король поскрёб желтоватым ногтем свой великолепный ястребиный нос.

– Пожалуй, – сказал он, – сегодня можно спуститься к завтраку чуть пораньше…

* * *

– Нет, вы только посмотрите на этих скоморохов! – митинговала принцесса в малой трапезной, размахивая ножом и вилкой. – Как только подобный бред уместился в ваших воспалённых мозгах! Вы что, правда в это верите? Вы на полном серьёзе сейчас? Не прикалываетесь?