Через пару проулков я вышла к стоянке с верблюдами. Многие путники расположились тут, рядом со своим скарбом. Мой же — охранял Хашим. Парень сидел на каком-то уступе, прислонившись к стене, и наблюдал за мальчишкой, который подливает воду верблюдам.

Когда он заметил меня, то поднялся навстречу и улыбнулся:

— Джамир, ты выглядишь отдохнувшим, и я даже тебя сразу не узнал.

— Я принес тебе еды и могу сменить тебя, пока ты отдохнешь.

Он поклонился и заглянул в миску:

— Ты щедр ко мне, но не нужно меня сменять. Я уже договорился за полмонеты меня сменит вот тот мальчишка. Он согласился посидеть рядом, пока я буду дремать.

Я глянула туда, куда он показывал. Худой паренек кормил как раз животных. Те громко всхрапывали и лениво водили головой.

— Хорошо, если ты в нем уверен, то я тебе доверяю.

— Нас никто здесь не посмеет ограбить, иначе я сам отрублю руку за украденные вещи.

Он сказал это так твердо, что я поверила ему. Мы с ним еще немного обсудили планы на завтра. Обговорили, что возьмем на рынке в дорогу и когда стало окончательно темно, я направилась обратно в домик. Тут главное — не перепутать то место, где мы остановились.

Я прошла мимо, потом осмотрелась, вернулась и открыла худую калитку во двор. Хозяин тут же склонил голову в знак приветствия. Я не стала с ним разводить беседы, а направилась в ту половину, что предоставили нам. Похлебка остыла, но была очень вкусная, поэтому я с большим аппетитом ее съела и улеглась на топчан.

Завтра предстояло продолжить наш путь, поэтому хотелось выспаться и набраться сил. Ведь если мы не останавливались, приближаясь к этому поселению, то и отъезжая, скорее всего, будет то же самое.

Утром я не стала привередничать, а доела похлебку, ведь такое блюдо в дороге нам не доступно. Мы отправились на рынок, чтобы купить продукты и осмотреться тут.
С утра торгашей было больше. Невольничий рынок развернулся в полную мощь. Я старалась не смотреть на девушек, мне было их жаль, но помочь я им не могла, к сожалению.

Дарха встала, как вкопанная. Я дернула ее, но она не двигалась. Она подошла к одной девушке с черными волосами и красивыми миндалевидными глазами и спросила ее имя.

— Оливия, — ответила та, удивленно моргая.

Потом к ней приблизился продавец, и она сжалась в комок. Он что-то сказал, я совсем не поняла на каком это языке и что это за ругательство. Я пошла за своей помощницей, но в этот момент ее какой-то мимо проходящий мужик толкнул, вынул плетку и ударил по спине со всего маху. Она взвыла. Злость во мне увеличилась со скоростью байка.

Я подскочила к ней, закрыла ее спиной и вынула кинжал. Я готова была отрубить ему руку, которой он посмел ударить женщину.

Мужик обернулся, посмотрел на меня снизу вверх и рассмеялся:

— Воин, ты решил защищать рабыню?

— Как ты посмел ее ударить?

— Приличные жены не ходят на невольничий рынок. Значит, она рабыня, которая вышла из строя.

— Она пришла со мной, — прошипела я, глядя на мужика сквозь узкие щели, — извинись перед ней.

Он повернулся, расхохотался:

— Извиниться? Да я лучше сражусь с тобой на рабыню. Выиграю у тебя ее в бою, а потом научу себя вести, раз ты этому не обучил.

Я сняла свою сумку с монетами, жилет и ремни с ножнами, которые мешали и отдала все Дархе. Она, размазывая по щекам слезы, отползла к невольницам. На мне остались только штаны, рубаха, защита и платок, который закрывал мое лицо. В одной руке я держала кинжал, в другой саблю.

Вокруг тут же собрались зеваки.

Незнакомец снял жилет, кинул его на землю, вынул кинжал и приблизился ко мне. Он был выше меня и крепче, но меня это не пугало. Тут главное — не показывать виду противнику, что ты его боишься.