– Кто вам сказал, что я хороший? – поморщился я.

– Я вам говорю! – усмехнулся док. – Технологии кибернетики дадут вам полноценную жизнь, не прикованную к лекарствам аппаратуре и постели.

– И из меня сделают киборга! – морщусь я и мрачно добавляю. – Но альтернатива ещё хуже. Док, я даже не знаю, что сказать. А можно как-то поподробнее про это узнать?

– Увы, только после подписания согласия и всех документов. Секретность там… впрочем, кое-что скажу на словах. Для начала, это далеко не то, что вы себе вообразили, просматривая, несомненно, достойные фильмы современных аниматоров и режиссёров. Никаких сверхспособностей не будет. Во всяком случае, не в наше время. Мы ещё только на пороге этих технологий и вся эта фантастика исключительно для военнослужащих будущих поколений, для которых подобные технологии не станут чем-то неприемлемым и диким. Сейчас же тестируются органы и части тела максимально приближенные к человеческим, но лишённые генетических и приобретённых дефектов. К примеру, если это глаз, то он будет видеть идеально. Если позвоночник, то вам не страшен сколиоз, ущемление, грыжа и прочие болячки.

– И что, не бывает никаких отторжений, воспалений и прочих побочных процессов? – скептически вопрошаю я.

– Представьте себе, нет, – говорит док. – Отторжение случается потому, главным образом, что донорские органы несут в себе чужеродный генетический материал. У биопротезов та же проблема. Это вообще чужеродные организму вещества, с которыми приходится мириться. Но эти технологии – нечто невероятное! Органы и части тела выращиваются на основе ваших же собственных тканей. То есть, никакой чужеродной органики! Только своя, родная! Но с добавлением некоторого вещества, которое программируется точно так же, как компьютер. Учёные назвали это вещество эрготан. А выращенные на его основе органы и части тел – эрготелами. Работает эрготело на собственной энергии тела носителя, как и родной орган. Не потребуется никаких подзарядки и батареек. Только здоровый сон и еда. Ну, и минусы, само собой имеются. И самый жирный из них – твоё тело навсегда останется практически собственностью НИИ. Нет, в твою личную жизнь они лезть не будут, все права максимально соблюдены, но все равно это постоянный контроль с их стороны. Второй, не менее жирный минус, тебе придётся заново учиться жить со всей этой аппаратурой в теле. Не все выдерживают.

– Ну, меня-то аппаратурой не напугать, – ворчу я. – Всю сознательную жизнь с ней работаю. – Док, а можно вопрос? Только, чур, ответить честно.

– Ну, если это в моих силах, я отвечу, – кивнул доктор. – Что такое подписка о неразглашении я думаю, рассказывать не надо.

– Не волнуйтесь, – усмехнулся я. – Мне не нужны секреты. Просто я… скажем так, не мог не ощутить вашего особого ко мне отношения. При всей безнадёжности ситуации, вы все равно пытаетесь вытянуть меня с того света. Вернее, не дать туда скатится. Почему? Из-за денег, что перечислил… отец?

– Честно? – хмыкнул док. А потом неожиданно полез во внутренний карман. Достал оттуда небольшой фотоскан. Пятилетняя девчушка с огромными бантами улыбалась и размахивала воздушными шарами. Положив снимок на стол, он протёр очки и сказал. – Есть вещи куда дороже денег. Это моя внучка. Которая жива благодаря вам, Павел Игнатьевич. Вы, быть может, не помните. Это был теракт. Один из многих в вашей жизни и работе. Тогда исламисты захватили аэропорт в Вене. В заложники взяли пассажирский самолёт. В том лайнере летел мой сын с женой. Тогда она ещё только была беременна внучкой. Я был там, Павел. Был в том злосчастном аэропорту и провожал их. Я видел все от начала и до конца. Я видел… они, ведь, уже успели взлететь! Я это точно помню! – док снова судорожно протёр очки. – Взлетели! И никто ничего не смог бы сделать… а потом самолёт неожиданно сел обратно. Я видел, как один парень в военной форме управлял этим самолётом, словно игрушечным дроном! А потом вместе со всеми пошёл на штурм этого самого самолёта. Я тогда спросил командира того отряда, кто посадил самолёт? А он только рассмеялся и сказал всего два слова. Шаха благодарите! И я уверен, Паша, что… благодарить я должен тебя.