Обобщая, Кейнс выделяет «три различных препятствия для оживления торговли: несоответствие между внутренними и внешними ценами, недостаток личного кредита за границей для закупки сырья, необходимого, чтобы обеспечить промышленный капитал и возобновить обмен, и, наконец, расстройство денежного обращения, которое даже кредитные операции делает рискованными или невозможными (помимо обычного риска коммерческой деятельности)» [1, c.37].

Во всех странах Европы финансы чрезвычайно расстроены и ввоз не может быть уравновешен вывозом.

Количество кредитных билетов во Франции в шесть раз превысило их количество до войны. Курс франка в золоте составляет около 60 процентов от его прежней стоимости; это означает, что его стоимость не понизилась соответственно увеличению бумажного обращения. Особенностью и преимуществом положения Франции явилось то, что большая часть ее ввоза не была оплачена, а была покрыта займами у Великобритании и США.

В Италии ее кредитное обращение также в 5-6 раз превысило довоенный уровень, а стоимость лиры в золоте равна примерно половине ее прежней стоимости. Соответствие курса лиры и количества кредитных билетов в Италии оказалось более точным, чем во Франции. «Невидимые» доходы Италии, исходящие от денежных переводов эмигрантов и расходов туристов, пострадали очень сильно. Развал Австро-Венгерской империи лишил ее важного рынка. Зависимость Италии от чужестранного морского транспорта и от ввоза различного сырья дополнительно ухудшили ее положение из-за роста цен во всем мире.

Кейнс приводит удручающую статистику торгового баланса Франции, Италии и Англии (табл. 2).

Табл. 2. Среднемесячные объемы международной торговли, млн. фунтов стерлингов

Применительно к Англии Кейнс делает оговорку, что для нее дефицит торгового баланса не так абсолютно безнадежен, как кажется, так как он не учитывает, что почти все перевозки в Европе осуществляются английским торговым флотом, а это обеспечивает неучтенную прибавку в балансе ежемесячно на 45 млн. фунтов.

Неуравновешенность внешней торговли Франции и Италии ухудшена состоянием бюджетов обеих государств.

Кейнс пишет: «Нежелание Франции повышать обложение общеизвестно. До войны совокупность французского и английского бюджетов, а также среднее обложение на человека были почти равны. Во время войны в Великобритании налоги увеличились с 95 до 265 франков на человека, а во Франции – возросли лишь с 90 до 103 франков. В 1919 финансовом году налоги покрыли менее половины расходов Франции. Французское министерство финансов распродает военные запасы с американских складов и рассчитывает на новые выпуски билетов Французского банка…

Состояние бюджета в Италии лишь немногим лучше. Хотя и здесь премьер-министр Нетти в октябре 1919 накануне общих выборов «счел необходимым дать избирателям безнадежный анализ положения: (1) расходы государства почти втрое превышают доходы; (2) промышленные предприятия, включая железные дороги, телеграф и телефон, дали убыток; хотя народ покупает хлеб по возросшим ценам, эта цена обеспечивает убыток в 1 млрд. лир в год; (3) вывоз из Италии равен только одной четверти от ввоза; (5) военные расходы в месяц поглощают больше денег, чем расходы за весь первый год войны.» [1, c.39]

Кейнс отмечает, что в России, Польше, Венгрии и Австрии бюджета не существует вовсе. Опасность, заключающаяся в усиленном выпуске бумажных денег, «представляет собой длительное явление, конца которому еще не видно.»

В книге констатируется, что эти факторы подрывают кредит европейских стран, необходимый для ввоза сырья и обеспечения промышленного капитала, без которого немыслимо восстановление правильного обмена. Отклоняя экономические силы от состояния равновесия, вместо того чтобы направлять их к нему, эти влияния не излечивают нынешнее тяжелое состояние хозяйственной жизни, а, напротив, способствуют продолжению его.