Мы не знаем, мы в самом деле сомневаемся, представляют ли себе делегаты стран Согласия неизбежные последствия, которые наступят, если Германия, промышленное государство, с ее густым населением, тесными связями с экономической системой всего мира, с ее потребностью в возе огромных количеств продовольствия и сырья, внезапно окажется отброшенной назад к той фазе развития, в которой ее экономическая жизнь и количество населения находились полстолетия тому назад. Те, кто подписывают этот договор, подпишут смертный приговор многим миллионам германских мужчин, женщин и детей.» [1, с. 29-30]

Кейнс саркастически замечает, что не слышал, чтобы на эти слова кем-нибудь был дан развернутый ответ.

Условия мирного договора, предписываемые Австрийской республике, также совершенно не считаются с безнадежным ее положением. Венская газета «Arbaiter Zeitung» от 4 июля 1919 комментирует их так: «Еще никогда сущность мирного договора не обнаруживала так грубо намерений, руководящих его составителями… В этом договоре каждая статья проникнута бессердечием и безжалостностью, в нем невозможно обнаружить даже признака человеческого сочувствия, он оскорбляет все, что связывает между собой людей, он является преступлением против человечности, против народа, терпящего страдания». [1, с. 40]

Кейнс горько замечает, что в подробностях знаком с австрийским договором, что он присутствовал при составлении многих из его статей, но считает нелегким опровергнуть справедливость этого негодующего протеста.

Обобщая состояние обществ и экономик, Кейнс констатирует, что «наиболее значимые черты нынешнего положения могут быть сгруппированы в три категории: во-первых, абсолютное понижение внутренней производительности в Европе; во-вторых, расстройство транспорта и обмена, посредством которых ее продукты могли бы быть доставлены на места наивысшего спроса; в-третьих, неспособность Европы закупить необходимое количество материалов за океаном.» [1, c. 30]

В числе факторов, снижающих мощность и производительность европейской промышленности, Кейнс относит потерю на пространстве всей Европы значительного количества рабочей силы вследствие гибели людей на войне и длительной мобилизации; истощение рабочей силы из-за хронического недоедания в центральных государствах, истощение почвы из-за недостатка искусственных удобрений в течение войны.

Краткими и емкими штрихами Кейнс раскрывает глубину экономической депрессии, вызванной войной: добыча угля в Европе упала на 30 %, от которого зависит большая часть промышленности и вся система ее транспорта. До войны Германия производила 85 % продовольствия, а к 1919-му производительность почвы понизилась на 40%, количество же рабочего скота уменьшилось на 55 %. Россия вследствие расстройства транспорта и сокращения производства доведена до голодовки. Венгрия ограблена румынами сразу после жатвы. Урожая Австрии достаточно для внутреннего потребления лишь до конца календарного 1919 года.

Но даже когда имеется возможность получить уголь и собрать хлеб, расстройство железнодорожной сети мешает их перевозке; и даже когда товары можно выработать, расстройство европейской денежной системы не допускает их продажи. Производителю необходим потребитель, а его тоже нет, так как ни у кого нет денег для приобретения товаров.

В России состояние подвижного состава безнадежно и это является одним из главных факторов разрухи. В Польше, Румынии и Венгрии положение немногим лучше.

Кейнс подводит итог плачевного состояния Европы: «Сельское население, существующее продуктами своего собственного земледельческого труда, но не имеющего обычного излишка для городов, а также (из-за недостатка материалов и, следовательно, разнообразия и необходимого количества продажной мануфактуры в городах) лишенное побудительных импульсов к продаже пищи в обмен на другие товары; промышленное население, не способное поддерживать свою рабочую силу вследствие недостатка питания, лишенное заработка вследствие недостатка материалов и таким образом не способное восстановить внутреннюю производительность подвозом из-за границы.» [1, c. 32]