После анализа состояния промышленности Кейнс обращается к рассмотрению состояния денежного обращения, подчеркивая, что производя все новые и новые выпуски кредитных билетов правительства могут тайно и относительно незаметно конфисковать значительную часть богатств своих подданных.

[Принятое странами-союзницами соглашение о сохранении в международном обмене «довоенного» уровня цен ориентировало все правительства на смертельно опасную (в общем-то для всех) политику твердых цен. В Российской империи, например, игнорирование инфляции, политика «твердых» закупочных цен на пшеницу и ячмень, вместе с антиалкогольной политикой, привела к отказу крестьян сдавать хлеб по несправедливым «бросовым» ценам, дефициту хлеба и продразверсткам еще в 1916, т.е. при царском правительстве. Таким образом, политика «твердых» цен явилась одной из причин падения царского абсолютизма в феврале-марте 1917 и Февральской революции.]

В последнем периоде войны все воюющие правительства из нужды или по неумению раскручивали эмиссию, разлагая систему денежного обращения и приводя в расстройство всю систему капитализма, т.е. делали то, что, по мнению Кейнса, большевик хотел бы делать предумышленно. Даже когда война закончилась, большинство из правительств из слабости продолжили то же самое злоупотребление. Однако при этом правительства, проявляя легкомыслие, стараясь отвести от себя народное негодование, указывают пальцем на производителей и предпринимателей, повышающих цены, прозванных за это «спекулянтами». Если цены находятся в состоянии непрерывного повышения, то производители или торговцы, закупая в запас некоторое количество сырья или товаров, неизбежно получают дополнительные барыши. Но «спекулянты», фактически, как отмечает Кейнс, являются следствием, а не причиной повышения цен.

Кейнс отмечает, что в Европе после войны наблюдается повсеместное проявление необычайной слабости со стороны капиталистического класса, который вышел из великих триумфов XIX века и еще несколько лет назад был всемогущим повелителем. Капиталисты терпят, что их собственные орудия – правительства, которые они же создали, и пресса, которая куплена ими, – ведут их к разорению и полной гибели. Кейнс с горечью подмечает, что история показывает, что никакой общественный порядок не погибает иначе как по собственной вине.

Выпуск бумажных денег во всей Европе достиг огромных размеров. Воюющие правительства, слишком робкие, неспособные или слишком непредусмотрительные, чтобы добывать необходимые ресурсы посредством займов или обложения, стали печатать кредитные билеты, чтобы свести концы с концами. Польскую марку покупают за 1,5 пенса; австрийскую крону – за 1 пенс. Германская марка ценится ниже 2 пенсов.

Но между тем, как стоимость денег становится слабой и колеблющейся за границей, у себя дома они никогда не теряют полностью свою покупательную силу, даже в самой России. При этом регулирование цен и травля «спекулянтов» с целью ослабить вредные последствия денежного обращения оказывают еще худшее воздействие на внешнюю торговлю.

Страны Европы Кейнс подразделяет на две различные группы, каждая из которых дает своеобразные проявления одного и того же зла; одна группа представляет страны, выключенные из международных отношений блокадой, другая – страны, которые оплачивали свой ввоз средствами своих союзников, т.е. в кредит.

Стоимость бумажной германской марки, выраженная в золоте, равняется приблизительно одной восьмой ее прежней стоимости. Однако цены в Германии по главным предметам промышленности не превышают прежний уровень более чем в пять раз. Такое несоответствие цен мешает ввозной торговле двумя способами. Ввоз сырья оказывается коммерчески неосуществимым и цены ввозимых товаров превышают покупательскую способность населения. Когда оккупационные власти привезли продовольствие, жители не смогли заплатить за них цену, равную себестоимости. Рискованно покупать с помощью заграничного кредита.