– Дяденька, дяденька, а Вы – раненый?

От неожиданности инженер и Ио вскочили как по команде. На дорожке перед ними будто ниоткуда возник мальчишка лет восьми с глазами, от любопытства аж выпрыгивающими из глазниц. Мальчишка держал в руках желтый мяч, размером чуть меньше своего хозяина.

– Да, мальчик, я – раненый, – сказал Сцевола и почему- то покраснел.

Мальчишка еще больше выпучил глаза.

– А как Вас ранили?

– Как тебе объяснить?.. – Сцевола задумался, – Видишь ли, мальчик, бывает такая информация, очень важная для обороны Города, которую необходимо сохранить во что бы то ни стало. Вот я и пытался…

Сцевола растерянно замолчал на полуслове. На лице парнишки застыло выражение глубокого недоумения. Вдруг его рот раздвинулся в широкой улыбке.

– Я понял! Вы – разведчик! Попали в плен, Вас там пытали, но Вы никому ничего не сказали. Так?

Сцевола умоляюще глянул на Ио, помощи не получил и неловко кивнул.

– Здорово! Я мальчишкам расскажу, что разговаривал с настоящим разведчиком!

Мальчишка развернулся и побежал куда- то вглубь.

– А что я должен был сказать? – беспомощно объяснил Сцевола, – Что обгорел, спасая из дома бумажки? Парень бы меня не понял…

***

– Вы опоздали.

На этот раз Петроний принимал Ио, сидя в глубоком кресле за столом. На столелешнице перед поэтом стояла давешняя чаша из индийского камня, кувшин с вином, горка порезанных фруктов на блюде, уже начинающих обветриваться и подгнивать. С первой встречи элегатная щетина на щеках и подбородке хозяина дома превратилась неряшливую бороденку с седыми пятнами. Арбитр Изящества явно пребывал в состоянии многодневного алкогольного пиршества, когда праздник пьянства уже понемногу превращается в скучную повседневность.

– Выпьете со мной? – бросил он Ио, как только тот вошел – вместо приветствия.

– Нет, мне нельзя. Вы же знаете.

– Да можно Вам, – Петроний маятно помотал головой, – Нам с Вами, как тому больному, теперь все можно… Ну, как хотите. Тогда я один.

Петроний небрежно наклонил кувшин. Струя вина вылилась точно в центр чашки, не проронив ни капли мимо. Мэтр взял чашку в руку, поднес ко рту.

Ио остановился у окна, прислонил палку к подоконнику.

– Вы меня позвали, чтобы что- то сообщить о моем прошлом?

Петроний повернул к Ио голову и скривился, прикрыв глаза рукой от солнца.

– Скорее, чтобы еще раз попробовать переубедить.

Ио не слишком вежливо закатил глаза. Без толку пройдя пол- Города, он считал себя вправе не церемониться.

– Тогда не стоило утруждаться.

Петроний мотнул головой – то ли сокрушенно, то ли просто стряхивая пьяное отупение.

– В прошлый раз Вы что-то говорили про вид из окна. Гляньте еще раз.

Ио обернулся к окну.

– Тогда Вы просто неправильно смотрели. Надо искать не что есть, а чего нет.

Ио приоткрыл рот, резко развернулся к Петронию. Показал пальцем в оконный проем.

– Я понял. Там нет осады. Ни лучников Джустиниани, ни прожекторов, ни мачт затопленного Черноморского флота. Даже Мраморное море видно, а корабли Балтоглу – нет. Это какой- то фокус?

Петроний пожал плечами.

– Всего лишь, другой ракурс, – поэт помолчал пару секунд, – Просто этот вид дорого обходится – во всех смыслах. Тем же, кто платить не хочет или не может, достаются виды страшнее и неприятнее. А Вам Ваш «ракурс» достался просто так, как дар – не знаю уж, небес ли, либо каких- то добрых людей, удачно стукнувших Вас по голове. И Вы от этого дара отказываетесь. Зачем?

Ио недоуменно развел руками.

– Зачем что? Зачем я хочу знать реальное положение вещей, собственное прошлое? Почему не желаю, как Вы, прятаться от реальности среди крепко сработаного обмана?