– Портфель! – заорал Архимед, – Там же чертежи, записи!

– Какие записи? – не понял Ио, – Вы что, сверхсекретные материалы с собой в таверну притащили?

– Дома хотел поработать, – пропавшим голосом просипел мэтр, – Это же недели работы.

Внезапно Архимед бросился к двери.

– Сгоришь, дурак! – бросился на него один их стоящих рядом официантов.

Ио вдруг понял, что только что стоявший рядом Сцевола куда- то пропал. Через несколько секунд в дверях показалась дымящаяся фигура с портфелем в руках и горящими рукавами. Сцевола – это был он – споткнулся на пороге, упал, швырнул портфель в сторону Архимеда и затих.

Портфель перекувырнулся в воздухе и раскрылся. По площади полетели листки бумаги, загораясь от тлеющих обломков коня. Архимед метался из стороны в сторону с криком «Мои записи!». Официант и какой- то незнакомый прохожий ловили и оттаскивали его от огня.

Ио побежал к Сцеволе, на ходу стряхивая с себя шинель. Инженер лежал с закатившимися глазами, вытянув горящие руки вперед. В лицо Ио ударило жаром из дверей. Чуть не задохнувшись, он набросил шинель на Сцеволу, одновременно пытаясь сбить пламя и оттащить инженера от двери. Когда он отодвинул потяжелевшее тело буквально на несколько метров, Сцевола открыл глаза, сверкнувшие белизной на черном лице и прошептал: «Записи спасены?». Ио скосил глаза на бегущего по площади Архимеда, пытающегося догнать парящие от него в жарком мареве тлеющие листки. В этот момент сзади рухнула поперечная балка над входом.

***

Ио и Сцевола прогуливались по садику за больничной оградой.

– Все равно, Муций, не могу понять, зачем Вы это сделали, – Ио неодобрительно покачал головой, – Вы, ведь, даже не знали, что это за бумаги. Архимед потом объяснял, что в них – месяц его работы. Всего лишь месяц! А Вы чуть не заплатили за них своей единственной жизнью! Вам не кажется, что цена слишком велика?

Сцевола, бледный, с правой рукой, висящей на шее и обмотанной бинтом по плечо, осторожно пожал плечами.

– Даже не знаю, как Вам объяснить, мой дорогой спаситель…

Сцевола невидяще и беззащитно улыбался как слепец или напротив – как проницающий внутренним взглядом слишком многое.

– Во время нашей встречи Вы упомянули Керкопорту. Стало быть, Вы знаете эту легенду. Но не все курсе, что у нее есть продолжение. На самом деле, Керкопорту уже находили и не один раз. Но вот что удивительно. У каждого из счастливчиков находилась веская причина, по которой он не бежал сейчас же к военным властям. Юнец, наткнувшийся на дверцу, уклонялся от военной службы. Престарелый вор прятался от закона. Неверный муж боялся строгой супруги, которая узнает, что он не был на ночном дежурстве, а ходил к любовнице на другой конец Города. Университетский профессор, славный ученостью и трезвым умом, опасался, что его заподозрят, будто он верит в сказки. Будущий отец вез жену рожать. Врач спешил к больному. Богач торопился сорвать куш на бирже…

Сцевола скривился – то ли от боли, то ли от досады. На лбу раненого выступили капли пота.

– А потом они забывали, где видели Керкопорту. И уже не могли вспомнить, даже если очень хотели.

Инженер остановился около скамейки, еле заметной среди кустов и осторожно, стараясь не потревожить раненую руку, сел.

– Простите, мне надо лекарство принять.

Сцевола закинул голову, неуклюже левой рукой забросил в открытый рот таблетку и запил прозрачной водой из бумажного стаканчика.

– Мы привыкли надеяться, что ради спасения Города малой долей своего благополучия поступится кто- нибудь другой. Потому что ты истратишь свой мир без остатка, а Город – из- за его величины – твоей жертвы даже не заметитт. Парадокс в том, что если Город падет, тяжко пострадают все наши маленькие мирки.