«То есть для нормального функционирования капитализму необходима некапиталистическая зона, которую он превращает в капиталистическую периферию и без которой он тоже не может существовать – так же, как антично-рабовладельческая система без своей периферии. Помимо прочего, эксплуатация периферии помогает поддерживать социальный мир в центре («ядре»), поддерживать определённый уровень жизни большей части его населения.

Но «благодаря» глобализации весь мир стал капиталистически-неолиберальным, включая СССР, Восточную Европу, Китай. Исчезла некапиталистическая зона и теперь капитал (изм) уже не может решать свои проблемы, вынося их вовне – некуда. А масштабные войны типа 1914—1918 и 1939—1945 гг. тоже невозможны, как минимум по причине наличия ядерного оружия, а также по причине распада национальных государств, людские массы из которых ранее рекрутировались для мировых войн.

Куда же капитализму податься? Где искать источники для дальнейшего накопления? Только внутри самого себя. Но всё дело в том, что капитализм – это экстенсивно, а не интенсивно ориентированная система, он институционально «заточен» под экстенсив, и его переориентация, «перезагрузка Матрицы» требует демонтажа системообразующих элементов, т.е. самой системы и создания на её месте иной, которая типологически, эквивалентно-нишево будет похожа на феодализм, точнее, станет возвращением к принципам его организации на новом, более высоком витке «спирали развития» – с поправкой на то, что это будет уже не западный, не христианский и не локальный социум. Капитализм может эволюционировать в интенсивную систему, где рост будет зависеть не от внешней экспансии, а от внутренней перестройки. Это не возврат к прошлому, а переход к самодостаточной модели, которая сохранит элементы капитализма, но потребует новых институциональных решений»10.

Итого: капитализм – экстенсивно-ориентированная система, но расширяться больше некуда. Значит на смену должна прийти интенсивно-ориентированная система, то есть самодостаточная.

Скорее всего одного выхода для всех не будет. Например, из феодализма было несколько выходов: французский, английский и немецкий.

Пример:

«В результате прошедшей в Европе Черной Смерти (чумы) возникла нехватка рабочих рук, и хотя к тому времени крепостное право практически исчезло, сеньоры решили восстановить жёсткий контроль над крестьянами. Через два поколения в Европе вспыхнули три восстания одновременно: чомпи (чесальщики шерсти) в Италии, «белые колпаки» во Франции и крестьяне во главе с Уотом Тайлером в Англии. Эти три восстания в 1378—1382 годах сломали хребет феодализму.

В результате в первой половине XV века сеньоры столкнулись с ситуацией: либо они утрачивают социальные привилегии и становятся просто богатыми людьми, как зажиточные крестьяне или горожане (проще говоря, отдают привилегии «вниз»), либо отдают привилегии «вверх» и «блокируются» с королями и герцогами, с которыми всегда враждовали. Понятно, что те их будут давить тоже, но сеньоры сохранят социальный статус, пусть и ограниченный.

Большая часть сеньоров выбрала второй вариант. В результате появились очень жестокие монархии – Генриха VII в Англии и Людовика XI во Франции. Современники назвали их «новыми монархиями», потому что они давили как низы, так и верхи. Возникло крайне репрессивное государство, которого в традиционном Средневековье не было. Реагируя на эту репрессивную новизну, Макиавелли придумал новый термин lo stato («лё стато» – государство) – в том самом смысле, в котором мы сегодня употребляем этот термин. Выбор у господ был простым и жёстким: либо репрессивные режимы, которые будут давить не только низы, но и верхи, либо «демократизация».