Керри распахнул дверь.

– Кто первым нашел тело? – спросил он у притихшей компании.

– Я, – воскликнул Квентин Грей, выходя вперед. – Я и Сетон Паша.

– Сетон Паша! – Керри стиснул зубы, так что казалось, он откусывает слова. – Я не вижу здесь ни одного турка.

Сетон спокойно улыбнулся.

– Мой друг использует титул, который несколько лет назад присвоил мне бывший хедив, – сказал он. – Меня зовут Гревилл Сетон.

Инспектор Керри оглянулся через плечо.

– Запишите, – сказал он. – Развяжите уши, Кумбс. – Он посмотрел на Грея. – Как вас зовут?

– Квентин Грей.

– Кто вы и какое отношение имеете к этому делу?

– Я сын лорда Врексборо, и я…

Он сделал паузу, беспомощно глядя на Сетона. Тот понял, что первое упоминание имени Риты Ирвин в полицейских показаниях должно быть сделано им самим.

– Говорите громче, сэр, – огрызнулся Керри. – Сержант Кумбс глух.

Лицо Грея покраснело, а глаза гневно сверкнули.

– Я буду рад, инспектор, – сказал он, – если вы вспомните, что погибший был нашим личным знакомым и что в этом ужасном деле замешаны и другие друзья.

– Кумбс это запомнит, – безразлично ответил Керри. Он делает заметки.

– Послушайте… – начал Грей.

Сетон положил руку на плечо разгневанного мужчины.

– Успокойся, Грей, – тихо сказал он. – Возьми себя в руки, старина. – Он обратил свой холодный взгляд на старшего инспектора Керри, накручивая на палец шнур своего монокля. – Могу заметить, инспектор Керри, я так понимаю, это ваше имя, что ваше ведение расследования не всегда отличается хорошим вкусом.

Керри пережевывал жвачку, встретив нетерпимый и агрессивный взгляд Сетона. Он сделал странное движение плечами.

– За свое поведение я отвечаю перед комиссаром, – ответил он. – И, если он не удовлетворен, комиссар может получить мое письменное заявление об отставке в любой час из двадцати четырех, когда ему не хватает зажигалки. Если вас не затруднит помолчать две минуты, я продолжу допрос этого свидетеля.

Допрос Квентина Грея трижды прерывался телефонными сообщениями с Вайн-стрит; о неудовлетворительном характере этих сообщений свидетельствовала растущая вспыльчивость старшего инспектора Керри. Затем прибыл дивизионный хирург, и Бартон навлёк на себя гнев старшего инспектора, покинув свой пост, чтобы проводить доктора наверх.

– Если вдохновенный идиотизм может помочь закону, – кричал Керри, – то человек, сделавший эту работу, не хуже мертвеца! – Он обратил свой свирепый взгляд в сторону Грея. – Благодарю вас, сэр. Больше мне не нужно вас беспокоить.

– Вы хотите, чтобы я остался?

– Нет. Инспектор Уайтлиф, проводите этих двух джентльменов к дежурному сержанту.

– Но, черт побери! – вскричал Грей, его сдерживаемые эмоции наконец-то потребовали выхода, – я не подчинюсь вашему адскому натаскиванию! Вы понимаете, что пока вы стоите здесь и ничего не делаете – абсолютно ничего – несчастная женщина…

– Я понимаю, – огрызнулся Керри, показывая клыки, – что если вы не выйдете через десять секунд, то на лестнице будет облако пыли!

Белый от страсти, Грей уже готов был произнести другие гневные и провокационные слова, когда Сетон крепко схватил его за руку.

– Грей! – резко сказал он. – Ты уходишь со мной, или я ухожу один.

Они вдвоем вышли из комнаты, за ними последовал Уайтлиф. Как только они исчезли:

– Зачитайте все промежутки времени, упомянутые в показаниях последнего свидетеля, – распорядился Керри, не обращая внимания на эту перепалку.

Сержант Кумбс довольно беспокойно улыбнулся, сверяясь со своим блокнотом.

– Примерно в половине шестого я поехал на Бонд-стрит, – начал он.