– В сейфе нет, – уверенным голосом сообщает Сидоров.

– Как нет? – немного напрягается больной. – Совсем нет?

– Совсем, – бодро поясняет Сидоров. – Ограбили нас.

– Как ограбили? – приподнимается на локтях генерал.

– Да лежи ты, лежи, – утешает больного внук. – Тебе волноваться вредно. Скажи лучше, где еще твои деньги могут лежать? Может ты где секретные заначки хранишь?

– Как ограбили? – генерал еще выше поднимается на локтях и подозрительно синеет.

– Да не волнуйся ты так, – ободряюще говорит Сидоров, – обыкновенно ограбили. Подчистую. И чего ты так нервничаешь? Там и было-то всего пара тысяч.

– Маузер, – тяжело хрипит больной.

– Что, Маузер? – не понимает Сидоров. – При чем здесь твой Маузер? Рано тебе стреляться-то…

– Маузер… Где?.. – синева деда быстро приобретает фиолетовый оттенок.

– А! Ты про Маузер спрашиваешь? Тоже ограбили…

Сидоров незаметно для больного скрещивает пальцы на руке.

Лицо генерала начинает идти пятнами. Губы старика сдавленно шепчут:

– Там… Там…

– Что, там? – пожимает Сидоров плечами. – Уже не там. Исчез твой Маузер… Тю-тю…

– Бриллиант, – хрипит больной.

– Да не было там никакого бриллианта.

Сидоров тоже немного напрягается, а генерал все хрипит:

– Маузер… У него… Там… В рукоятке… Тайник… Бриллиант… Звезда Тимура…

– Ты что?! Какой тайник? – внук резко выдергивает трубку изо рта больного. – Тайник? Что ж ты раньше молчал? В ручке Маузера был тайник?..

– Это Кузьма!.. – продолжает бредить старик. – Это он… Сволочь… Я его продать собирался… Миллион долларов… Бриллиант… М-м-м…

На этих словах генерал успокаивается и падает головой на подушку. Пальцы рук у него скрючиваются, а из горла – только свистящие стоны и бульканье.

– Эй, дед, – трясет Сидоров генерала за плечи, – что с тобой? Очнись, ты что? Какой бриллиант? В какой рукоятке? Ты чего, бредишь, что ли?

– Ну, конечно же, бредит, – раздается за спиной бодрый голос врача Окачурина. – Маузеры, бриллианты… Смех курам!

Сидоров поворачивает голову и вздрагивает:

– Что с вами?

Окачурин выглядит странно – на его лице и колпаке толстый слой жидкой известки. Тем не менее, врач остается невозмутим.

– Не обращайте внимания, – на ходу поясняет он, протирая глаза. – Обыкновенный, так сказать, ремонт.

Отерев руки о халат, он быстро щупает у больного пульс. Генерал слегка приоткрывает веки, но увидев врача, опять теряет сознание.

– Я вас предупреждал – обыкновенный инсульт…

– Сделать что-то можно? – озабоченно спрашивает Сидоров.

Окачурин приподнимает пациенту веки, потом выносит свой вердикт:

– Все, как говорится, ясно – обыкновенный инфаркт.

– Вы говорили обыкновенный инсульт, – напоминает Сидоров.

– Ну, был обыкновенный инсульт, а теперь – обыкновенный инфаркт, – доктор стучит молоточком по суставам пациента и добавляет, – и обыкновенный паралич. Как говорится, жить, знаете ли, будет… Если, так сказать, не умрет…

Как ни в чем ни бывало Окачурин идет к умывальнику. Сунув голову под кран, он продолжает разговор:

– Ну, надо же! Звезда, как говорится, Тимура… Да-а… Чего только не наслушаешься… Кстати, молодой человек, там над кроватью, знаете ли, кнопочка красная должна быть. Вы бы ее, так сказать, нажали, пока пациент не скончался…

Возле постели больного пусто. Сидоров-младший исчез. Доктор набрасывает на мокрую голову полотенце:

– А может и не бред, – задумчиво пожимает плечами он и наталкивается на железное ведро. Грохот.

Голос за кадром: «Оглушенный известием о бриллианте Сидоров покинул больничные покои не попрощавшись…».

Сидоров-младший бесцельно шагает по улицам города. Время от времени он зачем-то трясет головой, как если бы пытался прогнать наваждение, и щупает лоб. По дороге он машинально заглядывается на витрины и рекламные вывески.