– Мы сняли отпечаток. К ним прикасались: юная леди, лорд и горничная.

– Свободен. Позови горничную и гувернантку сюда, – отрывисто приказала Шэннон, раскладывая вещи.

Пара разноцветных лент, – в том числе фиолетовая; белые женские перчатки и голубой изящный платок. Чем ближе я подходила, тем холоднее становилось на душе.

– Вы узнаёте эти вещи? – не обращая на моё поведение внимания, вопрошала Шэннон вошедших, только Рош внимательно впился в меня глазами.

– Конечно. Это всё моей леди, кроме этой ленты, – всплеснув руками, воскликнула горничная. Гувернантка была более сдержана, но и она согласно кивнула. Фиолетовую ленту они забраковали.

– Юной леди не был к лицу этот цвет, – поджав губы, уточнила гувернантка.

После того, как они ушли, я наконец смогла дотронуться до платка, тут же пронзённая знакомыми ощущениями.

– Эль, ну ты чего?! Нельзя прикасаться к уликам! Я же их левитировала! – Шэннон всплеснула руками и кинулась ко мне, но Рош перехватил её руки, он уже понимал, что я видела этот платок. А произойти это могло только в одном случае. Я подняла на драконицу взгляд, полный боли.

– Этот платок бы с Мадлен в момент её смерти. Как он здесь оказался?

– Ройс! – Шэнон рявкнула так, что, казалось, затряслись стены. Ретивый паренёк тут же влетел в гостиную.

– Некромант работал с этими вещами? Вы сняли возможные остаточные эманации смерти?

– Не-ет… – заикаясь, проблеял парень.

– Некроманта сюда, быстро! Сюда бы Рагнара, – вторую часть фразы драконица уже прошептала, прикрывая глаза.

То ли некромант стоял за дверью, то ли Шэннон так впечатлила Ройса, но искомый был на месте уже через минуту, подтверждая, что на этом платке остались эманации недавней смерти, достаточно жестокой, так как до сих пор воспринимались свежо и не исчезли. Убийству около трёх суток, что совпадало с нашими временными рамками.

Пока некромант делал соответствующие записи на кристалл – ведь эманации – явление временное, – Шэннон резко развернулась на пятках, поманив за собой пару дознавателей. Рош подхватил меня под локоть и направился следом.

Мы подошли к хозяйскому кабинету, когда Шэннон начала задавала вопрос:

– Что вы делали в Северной башне ночью трое суток назад?

– Гулял, – Шоресски отставил полный стакан и гордо поднялся из-за стола. Две пустые бутылки стояли на краю. В его глазах плескалась злость и обречённость, но воспитание и гордость не позволили ему оправдываться, ровно как и признаться.

– Ещё недавно вы говорили, что не выходили из своей спальни…

– Забыл, а может, не посчитал важным.

– Мне здесь считать, что важно, а что нет. Узнаёте эти вещи? – Шэннон показала в вакууме найденные в сейфе предметы.

– Да, это Мадлен.

– Что они делали у вас в сейфе?

– Это память, – улыбнувшись, ответил лорд.

– Вы арестованы. Без глупостей, последуйте за мной, – в кабинете стояла звонкая тишина. Шэннон напряглась, зорко следя за движениями Шоресски.

Встав, он подошёл к драконице вплотную. Дознаватели напряглись, готовые в любой момент разразиться заклинаниями. Горькая усмешка тронула губы лорда, и он протянул Шэннон руки, добровольно позволяя застегнуть антимагические браслеты.

Девушке не нужно было предлагать дважды, – она ловко защёлкнула их на его кистях.

Я же тряслась в дверях, воспоминания Мадлен нахлынули с новой силой, не спасали даже прикосновения Роша.

Проходя мимо меня, дракон остановился, посмотрев своими льдистыми глазами. На удивление, сейчас, на закате, его глаза казались почти прозрачными.

– Я не смог связаться с Шейсом, – прошептал лорд, – эх, Элеонора, Элеонора…

Больше не останавливаясь, они проследовали к портальной комнате.