– Ох, он её так любит, так любит!.. – причитала гувернантка, вырывая меня из тёмного омута мыслей и заставляя сосредоточиться на её словах. – Лорд всегда отслеживает её передвижения, она постоянно под его заботливым крылышком. И от случившегося только горше. Ведь практически в любом украшении скрыто поисковое заклинание, каждый его слуга даёт отчёт о передвижениях юной леди…

Её откровения меня поразили тем, как на одно и то же можно смотреть под разными углами. До этого, читая показания, я думала, какой он заботливый и милый, напуганный случившимся со своей возлюбленной, излишне присматривает за девочкой… теперь, зная, как она умерла, меня пугала такая маниакальная опека.

– У Мадлен не было возражений по поводу такой заботы? – мягко поинтересовалась Шэннон.

– Ну, вы же понимаете, она вступила в пору взросления, такой возраст… да и характер у неё был материн, – недовольно поджав губы, гувернантка явственно дала понять, что не одобряла выбор лорда, но кто с парностью поспорит?

– Что вы под этим подразумеваете?

– Она излишне любила летать, любила свободу и терпеть не могла рамки. Я с тяжёлым сердцем ожидала, когда она будет представлена ко двору.

– И как они справлялись с этим?

– Лорд пошёл на уступки. В последнее время он стал тайно за ней наблюдать. Мадлен ничего не знала и не скандалила. Он часами мог смотреть, как она рисует или танцует, – сев прямее и выпятив грудь, она всем своим видом дала понять и о своей роли во всём этом.

– И как, было, о чём докладывать? – голос Шэннон был полон едкого сарказма. Свободолюбивой драконице это определённо не пришлось по душе.

– Конечно! Как бы иначе лорд узнал о Томасе, сыне кузнеца. Не пристало леди влюбляться в кузнеца! – и столько праведного гнева было в её голосе, что хотелось огреть её чем-то тяжёлым по голове, чтобы выбить эту дурь.

Прикрыв глаза в попытках справиться с нахлынувшими эмоциями, вспомнила строки из показаний. Томаса нашли драконы ледяного и вытрясли всю душу, но парень был ни сном, ни духом. По воле лорда он покинул родные земли за неделю до случившегося. Когда мы заполучили парня, он были излишне помят, но это списали на излишнюю эмоциональность момента. Как-никак, единственная воспитанница исчезла, практически дочь, но не дочь… а ведь на нём были следы и недавно заживших ран.

В любом случае, у парня было алиби, да и менталисты поработали с ним на славу. Он был в тюрьме за то, что напился и надебоширил в таверне на большом тракте в трёх днях пути от этих мест.

Гувернантка вышла, Шэннон нервно барабанила пальцами по подлокотнику, а Рош хмурился в ожидании личной горничной.

Под другим углом всё казалось очень мерзким.

– Это всё как-то так пахнет… – поведя плечами, я снова отвернулась к окну.

– Ну, такое поведение не так уж и сильно выделяется. Если бы не открывшееся тебе… и нам, – Рош говорил медленно, стараясь подобрать правильные слова. – Конечно, для тебя это может звучать странно, но мы – драконы. Мы не сильно уважаем чужое мнение и свободу. А если в нас ещё и сидит сильный зверь, то вообще можешь забыть о каком-либо равноправии. И такая маниакальная забота вполне в рамках нашего характера.

Переглянувшись с Шэннон, они, нахмурившись, замерли в ожидании.

В скором времени в гостиную впорхнула совсем ещё юная девушка с копной шоколадных волос, личная горничная убитой – Сесиль. И всё пошло по второму кругу.

– Мадлен любила лорда, он был ей как отец.

– Но они ругались.

– Конечно, но кто не ругается? Я со своими родителями – регулярно. С тем не ходи, с этим не гуляй, юбку надень подлиннее… – закатила глаза Сесиль, – старики, что с них взять.